Сильная рука в последний раз огладила и сжала поджарую ягодицу и нанесла сокрушительный шлепок. Правда, на деле то был не более, чем укус пчелы. Леголас же закричал, как резаный, скорее от шока, чем от боли. Шлепки сыпались на многострадальную попу без остановки, а член-предатель ещё и просил добавки. Вот ведь гад ненасытный!
— По-моему, тебе слишком уж по душе твоё наказание… — усмехнулся Халдир, довольно осматривая плоды трудов своих. Попа принца приобрела розоватый оттенок, а аккуратный небольшой член стал каменным и теперь дырявил его бедро. — Давай-ка сотрём эту довольную улыбочку с твоей мордашки и послушаем, как принц рыдает и кричит от боли.
Рука у Халдира была столь же тяжёлая, как и характер. Жалящие и кусающие, обжигающие и лёгкие, как дуновение ветерка, с оттяжкой и по центру попы, по низу ягодиц, по левой половинке и по правой, методичные и разрозненные, систематичные и хаотичные, жестокие и милосердные… Леголас познал и прочувствовал их все до единого. Порол Халдир со знанием дела, сразу чувствовался богатый опыт в воспитании подрастающего поколения. К концу экзекуции багряно-красная попа принца носила отпечатки широких ладоней мужчины, а местами даже проступили синяки. Принц же, первое время пытавшийся сдерживаться, наматывал сопли на кулак и рыдал в три ручья. А вот его члену всё очень даже нравилось. Эта часть его тела явно была в восторге от талантов Халдира по части воспитания непослушных мальчиков.
— Так, полагаю, урок усвоен, — всезнающе усмехнулся Халдир и в последний раз смачно шлёпнул по своему шедевру, наслаждаясь истошными воплями юного принца. — Свободен.
Леголас со стоном соскользнул на пол и свернулся у ног хозяина, как побитая собачка. Наказание уже давно закончилось, но принц рыдал, как белуга, прикрывшись белоснежными волосами, как щитом.
— Рыдаешь, как девчонка, — жестоко ухмыльнулся Халдир. Но голос его, напротив, был нежным и мягким, никакого намёка на привычную холодность или насмешку. — За что ты был наказан, roch-neth?
— Я… — горько всхлипнул принц. — Я подвёл моих друзей. Они могли погибнуть из-за меня. Из-за моей глупости, как Файрион и Лайндир… Это я виноват. Я пожалел это существо и выпустил подышать его свежим воздухом. Но оно было таким несчастным, а Митрандир просил быть с ним добрее. Если бы только Митрандир сказал, насколько большую ценность представляет этот маленький изгнанник… Орки выследили его и напали на нас. Их было так много… Файрион и Лайндир закрыли меня своими телами от лавины орочьих стрел, что обрушилась на нас, а я…
За окном талана лилась всё та же грустная мелодия. Плач по Митрандиру был слышен во всём Лориэне. Принц повёл ушками в сторону окна и разревелся во весь голос.
— Похоже и утешать тебя нужно, как девчонку, — тяжело вздохнул Халдир и раскрыл объятия. — Иди сюда, блондиночка ты моя недалёкая.
Несмотря на ненавистный эпитет, коим его наградил капитан галадрим, Леголас послушно вскарабкался к мужчине на колени и завыл, как эльфёнок. Громко, безутешно и до икоты.
— Файрион и Лайндир были храбрыми и благородными воинами. Их обязанностью было защищать тебя и они исполнили свой долг. Они отдали свои жизни за то, во что верили, за тех, кого любили. Всем сердцем. За тебя и Глорфиндела. Они ушли с честью и вместе, как и хотели. А смерть… Все мы встретимся со старой каргой, рано или поздно. Мы бессмертные, но не вечные. Ты ещё встретишься с этой сладкой парочкой в Валиноре.
— Скорее уж в Чертогах… — всхлипнуло белобрысое чудо, зарывшись лицом в сильное плечо. — Сначала Файрион с Лайндиром, а потом ещё и Митрандир… У Саурона Назгулы, Саруман, армия орков, гоблинов и наёмников, даже звери и птицы шпионят для него, а что можем противопоставить ему мы?! Надежду?.. У нас нет ни единого шанса! Люди не смогут выстоять против него в одиночку. А ещё это проклятое Кольцо шепчет без конца… Оно показывает мне страшные вещи, Мастер! Эрин Гален в огне, Имладрис и Лотлориэн в руинах и все, кого я люблю, мёртвые, с остекленевшими глазами…
— Слушай мой голос, а не его, Леголас, — Халдир погладил юного эльфа по волосам. — Оно не сможет причинить тебе зло, ведь я рядом. Я всегда буду рядом, чтобы тебя защитить. Твои мальчики в безопасности, как и твой лорд. Тьма рассеется, и наступит новый день. Ты вернёшься к своему лорду и уплывёшь с ним в Аман, где родишь ему ещё много хорошеньких эльфят с золотыми локонами. А твоё сердечко будет замирать от страха лишь когда твой лорд соберётся поохотиться на кабана.
— Я больше не могу дарить жизнь, Мастер, — еле слышно прошептал Леголас, положив голову мужчине на грудь, туда, где гулко билось сердце. — Я потерял нашего эльфёнка из-за моей мечты стать воином. Мой сын умер, даже не увидев, как прекрасен этот мир. Пуповина обвилась вокруг его маленькой шейки и он задохнулся. Я думал, что смогу обмануть судьбу. Мой отец предупреждал меня, что если я буду убивать, Валар заберут моего эльфёнка, а я не послушал его, и теперь мой малыш, который и не жил вовсе, лежит в земле, а я живой… Это неправильно. Родители не должны хоронить детей.
— Этот шрам на твоём животе?.. — тяжело вздохнул Халдир и крепко обнял хрупкого Синда.
Леголас кивнул, смахнув слезинку со щеки.
— Элронд пытался спасти малыша, но не смог. А ada спас меня, вместо того, чтобы спасти его. Это мой сын должен был жить, а не я…
— Глорфиндел винит тебя в смерти сына? — осторожно ступил на тонкий лёд Халдир.
— Нет, Мастер! Никогда! — воскликнул Синда и сжал руку мужчины. — Но я хотя бы могу поговорить об этом с ada, а мой лорд… — Леголас горько вздохнул. Одинокая слезинка скатилась по белоснежной щёчке. — Глорфиндел больше не хочет эльфят от меня. Мой лорд хотел большую семью, а я его подвёл. Я плохой отец и никудышный младший муж! От меня нет никакого толку!
— Послушай меня, маленький принц, — Халдир обнял красивое личико ладонями, заставляя принца посмотреть ему в глаза. — Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через подобное, малыш. Но это не твоя вина. Ты замечательная мамочка. У тебя трое прекрасных взрослых сыновей, которые любят тебя больше жизни, и муж, который в тебе души не чает. Глорфиндел просто боится потерять тебя, а Трандуил поступил так, как поступил бы на его месте любой другой отец. У тебя ещё будут эльфята. Но ты сам должен перестать бояться и захотеть этого. И поговори уже, наконец, со своим лордом о том, что тревожит тебя. Он не умеет читать мысли, как Галадриэль.
— Но как же… — всхлипнул Леголас, Халдир положил палец ему на губы, заставляя умолкнуть.
— Что стало с тем маленьким воином, которого я имею честь знать? Для него не существует никаких «но». Он просто идёт к своей цели напролом, для него не существует преград, он смеётся в лицо смерти и не пасует перед трудностями. Одна неудача и ты уже сдался? Где тот эльфёнок, который вызвал на дуэль капитана галадрим, покорил сердца моих солдат и поставил на колени их капитана?
— Но я же не победил тебя, — вспыхнул Леголас и отвёл глаза. — Ты мне жопу надрал…
— И надеру ещё раз, если ты будешь упиваться своим горем, вместо того, чтобы жить и радоваться тому, что у тебя есть! — Халдир вернул зарёванную мордашку на место, грубо развернув её на себя. — Пока ты жив, всегда есть надежда! Ты всегда можешь попробовать снова! Если ты хочешь ещё одного эльфёнка, то просто возьми и роди его!
— Но Глорфиндел ясно дал понять, что он против!
— И когда пара рубцов на попе тебя останавливала? — заговорчески ухмыльнулся Халдир. Леголас озорно улыбнулся сквозь слёзы. Халдир нежно вытер серебряные капельки со щёк юного Синда и поцеловал его в бровь. — Засыпай в моих руках, маленький принц. Здесь тебе нечего бояться, ведь я же рядом.
Неожиданно Леголас вывернулся в его руках, как змея, оседлал и сделал то, от чего у жестокого Мастера перехватило дыхание. Синие глаза, в которых можно было утонуть, гипнотизирующе уставились на мужчину. И столько нежности и тепла было в них, что Халдир оцепенел, как кролик, что посмотрел в глаза удаву. Роковой красавец подался вперёд и накрыл губы мужчины своими губами. Галад забыл, как дышать и думать в этот момент. Всё, что он чувствовал сейчас, так это дерзкий язычок, который насиловал его губы, ища путь в его рот, горячее дыхание, опалявшее его кожу, мягкие влажные губы, касавшиеся его, как крылья бабочки… Леголас не был так искусен в этом мастерстве, как тот же Эллонур и другие его многочисленные любовники, но этот поцелуй стал лучшим за всю его долгую жизнь. Наверное, потому, что Леголас вложил в него душу. Этот странный Синда всё делал от души: любил со всей страстью, страдал, плакал, смеялся, дрался… Он горел ярче Эарендила, который так почитали Нолдор.