Время эльфов подошло к концу.
Трандуил ощущал это в воздухе, чувствовал в воде, ощущал в земле… Мир безвозвратно изменился, и для магии в нём больше не осталось места, как не было в нём места для нескольких сотен лесных эльфов, решивших разделить участь своего Короля, как не осталось в нём места и для него самого.
Время шло, и тела эльфов, не пожелавших покидать Эрин Ласгален не могли больше совладать с внутренним огнём души. Один за другим его подданные покидали этот мир, пока в древнем лесу не осталось никого, кроме Трандуила и его верного дворецкого. Впрочем, Галеон оставил своего Короля вчера на закате, и Король-Синда знал, что этот рассвет станет для него последним.
До восхода солнца оставалось всего несколько часов. Держать лицо больше было не перед кем, а стало быть можно было просто побыть самим собой. Хотя бы в самом конце. Трандуил скинул с себя ненавистные тяжёлые одежды и снял опостылевшую Корону с веточками красной рябины, хвои и застывшими снежинками. Это был последний день зимы. Завтра весна вступит в свои права и Корона изменит своё обличие, впрочем, как и он сам.
Король посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся. Так-то лучше… Из Зазеркалья на него смотрел воин древности в доспехах из мифрила, серебряный плащ водопадом стекал с плеч, а на бедре висел любимый клинок. Никаких кос. Никаких колец. Никаких подвесок. Ничего лишнего. Лишь скромная диадема из мифрила украшала его чело. Воин ещё раз смерил своё отражение оценивающим взглядом и сбросил морок, скрывавший ужасные ожоги.
— Так лучше. Эффектно… — еле слышно прошептал Король, гордо вздёрнул подбородок и улыбнулся. Прихватив ненавистную Корону, Трандуил лёгкой походкой, как если бы тяжкий груз упал с его плеч, отправился в чащу древнего леса.
У него осталось ещё одно незаконченное дело.
Трандуил бродил по некогда густо населённому, а ныне опустевшему древнему лесу. Когда-то здесь раздавался смех эльфят, женщины пели песни и танцевали, а мужчины жарили мясо у костра и травили байки. Древние деревья почтительно склоняли кроны, отдавая дань уважения последнему из Эльдар Средиземья. Владыки Элронд, Келеборн, Галадриэль и Кирдан давно покинули эти земли, но они были всего лишь наместниками, а Король у них был один.
Извечный оппонент встретил его на поляне, там, где когда-то под светом ныне мёртвых созвездий совсем юные Трандуил и Эллериан принесли друг другу клятву. Благородный олень склонил голову в почтении, и Лесной Король ответил ему тем же. Корона легла к ногам духа Леса, а гордый эльф преклонил пред ним колено.
— Я сдержал клятву, Мастер. Пришло нам время проститься. Могу ли я попросить тебя о последней милости?
— Даже у приговорённого к смертной казни есть право на последнее желание, — ответил мудрый голос. Бирюзовые глаза с нескрываемым любопытством посмотрели на эльфа, склонившегося у его ног. — Чего желаешь, дитя? Звезду с неба, или, быть может, камни, что сияют ярче Света Древ… А, может быть, вернуть утраченное, ммм?
— О нет, что ты, Всемогущий… Я прошу лишь об одной скромной милости, — лукаво улыбнулся Трандуил, с трудом поднимаясь с земли. — Даруй моему младшему сыну крылья. Негоже птице по земле ходить.
— Каков наглец… — мрачно ухмыльнулся Арон. — Желание — одно, а крыла — два.
— Мастер, но ты же сам приложил руку к сотворению этого мира, тебе ли не знать, что крыла всегда два. С одним крылом особо не полетаешь, — насмешливо промурлыкал Король, едва заметно склонив голову набок.
— А что взамен?.. — хмыкнул Арон.
Трандуил поднял голову и встретился глазами с Мастером. Тот уже принял своё более привычное обличие. Теперь перед древним воином стоял отталкивающе прекрасный юноша с длинными седыми волосами, волевыми чертами лица и ледяными глазами цвета бирюзы. Юноша опирался подбородком на рукоять длинного боевого меча и с насмешкой смотрел на эльфа, склонившегося у его ног.
— Оленем тебе больше идёт, если хочешь знать моё мнение, Том, — усмехнулся Король. — Оболочка человека тебе не к лицу. Глаза выдают. В них нет ни капли любви или хотя бы толики милосердия.
— Разве меня должно интересовать мнение блохи? — оскалился юноша и болезненно поморщился. — Ну хорошо… Будут ему крылья. А не боишься, что солнце крылышки ему подпалит и падать с небес будет больно?
— Пускай. Всё лучше, чем по земле ползать, — безразлично пожал плечами Трандуил.
— Лучше, — согласился Арон и подтолкнул острием меча терновый венец, что сложил с себя Король, к эльфу. — Как тебе моя Корона? По размеру пришлась ли?
— Вполне сносно, — парировал Король. — Экстравагантна малость, ты не находишь?
— По Королю и Корона. Так, может, поносишь ещё? До Конца Мира? — мрачно промурлыкал ледяной красавец. В омуте бирюзовых глаз зажглись демонические огоньки.
— Отчего бы и нет. Я с ней, поди, сроднился уже, — вальяжно протянул Трандуил, с полнейшим безразличием разглядывая длинные пальцы. Ни один мускул не дрогнул на красивом лице эльфа.
Юноша протянул руку и погладил своё творение по обожжённой щеке.
— Тебе идёт. Я буду скучать по нашим беседам, дитя.
— Не могу сказать того же о себе, Всемогущий, — язвительно усмехнулся Трандуил. — Позволишь удалиться? А то весь в делах, знаешь ли, хотя ты знаешь…
— Ступай, бестия! — раздражённо махнул на упрямца Мастер.
Трандуил грациозно склонил голову, поднял с земли Корону и с довольной ухмылкой на губах уже было собирался направиться во дворец, когда властный жестокий голос окликнул его.
— Лесной Король… С террасы, что в королевском крыле, открывается чудесный вид на лес. Я бы выбрал эту часть дворца, чтобы встретить рассвет.
— Благодарю, Мастер, — обернулся Трандуил и обворожительно улыбнулся пугающе прекрасному юноше. — Именно там я и намеревался эффектно обратиться в пепел. Забегай поболтать, коль наскучит вершить судьбы детей твоих, о Божество. Я буду болтаться здесь неупокоенной душой и пугать сельчан. Присоединяйся! Будет весело!
Мастер скривил идеальный носик и фыркнул:
— Терпеть ненавижу это вульгарное обращение к моей персоне.
— Привыкай, о Божество! Мир меняется, тебе тоже пора, — поддел Мастера Трандуил и поспешил раствориться в ночи, от греха подальше.
— Зараза… — задумчиво вздохнул Мастер. — Даже как-то жаль разрушать такую совершенную оболочку.
Мастер обернулся прекрасным конём из породы Меарас и раздражённо встряхнул серой гривой, вглядываясь в темноту. Божеству были чужды сомнения и чувства. Валар просили помиловать, здравая логика требовала казнить. Но эта аномалия выбивалась из общей серой массы. И где только были его мозги, когда он позволил Валар пойти против устоявшегося порядка вещей?! Ох, уж эта его страсть к экспериментам.
Большинство его детей почему-то наивно полагало, что ему больше заняться нечем, кроме как беспокоиться об их благополучии. Но он и так дал им непозволительно много — жизнь и свободу выбора, а дети из-за своей инфантильности упрямо отказывались понимать, что за любой дар нужно платить. Но этот… Никогда не просил, ничего не боялся, не умолял. Даже зубки показывал… Забавный он, право слово….