Нас невозможно разделить по силам, у каждого, в основном, своя специализация, так что тянуть на себе лямку командира приходится тому, у кого слишком много ЧСВ и мало способностей.
Именно о таком чванливом существе я сейчас и говорю. Удивительно, что сюда половина Москвы не съехалась, причем не обязательно именно женская.
Статный мужчина важно выполз из своего майбаха, презрительно глядя на грязь под своими ногами. Клятый трехсотлетний эльф, с которым мы старались встречаться настолько редко, насколько это только возможно.
В первый же день своего прибытия в холодную Москву этот мелкий прыщ начал называть меня неотесанным деревенщиной только из-за того, что мне лениво было отвечать ему на столь популярном в те годы французском языке. Очень глупое решение со стороны юнца, которому едва исполнилось тридцать лет, наезжать на кого-то, не подозревая его истинной силы.
Когда он понял, что я не только не собираюсь оправдываться, но и внимание на него не обращаю, то он приказал своим телохранителям выкинуть меня наружу и пересчитать мне все рёбра.
На такое я не соглашался, так что пришлось приголубить этих молодчиков и насильно прочитать побледневшего пацана, стоящего напротив меня. О, да, ему рассказывали про меня, вот только в его личной фантазии столь древнее и опасное существо должно быть размером с двухэтажный дом.
Неужели я виноват в том, что обвалилась часть печной трубы и мне пришлось помогать нашему домовому все это разгребать? С тех пор он сторонится меня, а мне просто противно находиться рядом с ним, вспоминая все его мысли и ощущения. Бывает у меня такое, да. Словно грязь к рукам прилипает, и ты никак не можешь её смыть, хотя и помыл их уже несколько тысяч раз.
— Мне надо, чтобы они работали, — ткнул я пальцем в «чтецов», даже не думая здороваться со своим начальником.
— Ты знаешь Договор, мы не имеем право вмешиваться, пока сюда не приедут церковники… — начал было говорить эльф, но прервался, смотря прямо мне в зрачки, которые от бешенства начинали превращаться в вертикальные.
— Пункт 17 глава 54 пятый ряд: «В случае происшествия, где пострадавшей или виноватой стороной являются представители Святой Церкви, руководителю отделения в срочном порядке необходимо отравить почтового голубя в Рим и начинать работать, пока ещё есть возможность обозначить виновного», — слегка вольно перевел я текст, который буквально предстал передо мной, особый акцент сделав на «почтовом голубе».
— Ты отлично знаешь, сколько поправок потом было к этому договору. Нельзя нам ничего… — продолжал говорить эльф, стремительно бледнея.
Опять я увлекся, и клятый Зверь полез наружу. Эльф пытается рассказать мне о том, что кто-то переписывал договор, хотя я-то знаю, что это невозможно…
Много-много лет назад
Две сотни существ, по одному старейшине от каждого вида тех, кого Святая Церковь считала нелюдями. Всего два человек, Папа Римский и патриарх Константинопольский… Оба весьма занятные, с пронзительным противным душком, который ощущаю только я.
Четыреста страниц, которые писались две недели кровью всех, кто должен подписать Договор на самой последней странице.
Пятьдесят — то количество существ, которые прожили дольше года. Сила, к которой мы обратились, была безразлична к самой крови. Вместо неё она забирала части наших душ, вкладывая их в сухую бумагу…
Двое — столько участников остались в живых прямо сейчас. Я и очень старый эльф, из уважения к которому я не стал убивать его внука, косящего под француза.
Один — лист, который лично я считаю самым главным во всем этом творении, потому что…
«Данный Договор вступает в силу немедленно и просуществует до тех пор, пока жив последний из подписавшихся кровью и душой! Едва крайний из нас умрет, Сила вновь соберет всех представителей людей и нелюдей, дабы составить новый нерушимый Договор!»
Тогда мне было плевать на эти строчки. Что мне жизни смертных, которые пролетают настолько незаметно, что и оглянуться не успеешь, но сейчас…
Старый Лорэуаль проживает свои последние месяцы, о чем мне не так давно сам сообщил, умудрившись добраться до скайпа. Это не болезнь, её не вылечить, подходит его срок, о чем все эльфы знают загодя, но никогда не пытаются изменить свою судьбу. Не будет пытаться и Лоруэаль, оставив меня последним в списке.