Ее руки опустились на пряжку ремня. Я моргнул, когда она таинственным образом с легкостью расстегнула сразу ремень и джинсы. Дерзким движением рук, она сдернула с меня джинсы и вместе с ними спустила вниз по бедрам боксеры.
Я простонал, когда ее пальчики обхватили мой член.
Пламя, которое она разожгла во мне, было невероятно сильным. Моя душа сделала то, чему была обучена до автоматизма, она мгновенно отпрянула и попыталась защитить себя, скрывая правду.
Я покрылся льдом.
Нила застыла без движения, тяжело дыша.
— Что… что не так?
Все.
— Ничего. — Я отстранился от нее, присаживаясь и опуская ноги с кровати.
«Это настолько чертовски опасно. Тебе необходимо все прекратить».
Я втянул в себя воздух, когда изящные руки Нилы обернулись вокруг моей шеи, прижимаясь к моей спине обнаженной грудью. Холмики ее нежной груди и острые прикосновения ее дерзких сосков в одно мгновение почти уничтожили меня.
Я сжал кулаки, ощущая кровь, от того, насколько сильно я прикусил нижнюю губу.
— Пусти меня.
— И не подумаю.
Небольшая вспышка ярости пронеслась по моей крови.
— Чертова женщина.
— Нила. Мое имя Нила. — Она прижалась к моему плечу губами, оставляя на нем ласковый поцелуй. — Произнеси его… оно не убьет тебя.
Ты ошибаешься. Ты уже убиваешь меня.
— Джетро, если ты сейчас оттолкнешь меня, тогда тебе следует понять, только ты выйдешь за дверь и попытаешься оставить меня на неопределенное время… В этом случае между нами все будет кончено.
Словом, которым можно было бы описать то, что будет, если мне больше не позволят прикасаться к ее телу, быть внутри него, было — кощунство. Мой гнев увеличился, сгущая кровь.
— По-моему ты забываешь, что принадлежишь мне. И я могу делать с тобой, что заблагорассудится.
— Я признаю твою власть надо мной, признаю, что принадлежу тебе, и ты можешь меня мучить. Но как мне кажется, твой отец будет не в восторге, если узнает, чем мы занимаемся. — Ее губы опять прижались к моему плечу в поцелуе. — Ты не можешь продолжать лгать мне насчет этого. Именно по этой причине, ты сказал мне держать втайне то, что произошло между нами.
Я резко устремился вперед, чтобы разорвать ее объятие.
Между нами воцарилось неловкое молчание. Я боролся между двумя желаниями, встать и уйти, что было бы правильным, или развернуться и вонзить в ее киску изнывающий от желания член.
Нила проговорила, обдавая мою кожу теплым дыханием:
— Секс — значит быть готовым обнажить свою душу. Он предназначен для того, чтобы показывать нам истинную правду, а не гнусную ложь, которую мы выстраиваем, как видимость правды. Не стоит бояться того, что в конечном итоге может спасти тебя.
Мое сердце остановилось от мысли, что я могу раскрыть ей самый главный секреты в моей жизни.
Я холодно рассмеялся.
— Я не желаю быть спасенным, мисс Уивер. И секс — это в точности противоположное тому, что ты только что сказала. Секс — это всего лишь выражение животных потребностей.
— Ты сам не веришь своим словам. Только не то, что происходит между нами.
— То, что происходит сейчас между нами, находится вне зоны моего комфорта. У меня ощущение, что я цепляюсь за гребаную соломинку.
Что, блядь, со мной творится?
Я сжал крепко губы из-за ужасного признания.
Нила вздрогнула, ее сердце грохотало у моей спины.
— Видишь, ты можешь быть честным, когда не контролируешь себя.
Я вздохнул.
— Ты хочешь, чтобы я был честным. Отлично. Хотела — получай. Я привык жить, сдерживая себя стальной хваткой контроля. Ты же разрушаешь этот контроль. Я не могу позволить этому произойти. Я не могу справиться со всем, что происходит, когда я не…
— Холодный.
Я кивнул.
— Да, я признаю, что ты пробралась мне под кожу, хотя я полагал, что это было невозможным. Когда я что-то чувствую, то я никогда… — Я замолчал. Какого хрена я говорю? Со стороны, скорее всего, говоря это, я кажусь гребаным трусом. — Я не отрицаю, что теперь, когда ты принадлежишь мне, я страстно желаю тебя, я хочу снова и снова трахать тебя. Я сомневаюсь, что когда-либо мне будет достаточно тебя, но это все нужно прекратить.
«Это нужно прекратить до того момента, пока я не совершил что-то более ужасное».
Нила отстранилась, присаживаясь рядом со мной.
— Что-то, что чувствуется так хорошо, не должно заканчиваться, Джетро. К черту наши семьи. К черту гребаные долги. Мы хотим друг друга. Давай сдадимся во власть нашего желания и забудем о завтра.
Если бы все было так легко. Если бы ту нас было неограниченное завтра.