Она загрустила, мне стало жаль эту маленькую женщину. В сущности одинокую и несчастную.
— Так вот почему ты решила сбежать от жениха и прогуляться по снегу?
Чтобы задать этот вопрос, мне пришлось изо всех сил бороться со сном. Как только Маб заговорила, глаза мои начали слипаться, руки и ноги стали тяжелыми, я не мог пошевелиться.
Маб улыбнулась.
— Ты перестал говорить мне «вы».
— Извини…
— Закрой глаза.
Маб сидела рядом со мной на подушке так близко, что пушистые завитки ее волос касались моей щеки.
— Если я закрою глаза и усну — ты исчезнешь, — пробормотал я.
— Ты будешь видеть меня… во сне. Закрой глаза. — Маб провела ладонью по моему лбу, и я тотчас провалился в сон.
Маб не солгала, она и в самом деле была со мной, только уже не маленькая фея, которую я, шутя, сажал на ладонь. Маб стала настоящей женщиной.
Она сидела на краю постели, держала меня за руку.
— Теперь скажи, чего ты хочешь? — спросила она. Глаза ее смотрели внимательно и печально. И я, наконец, понял, что в них было такого особенного, необычного — усталость. Та самая старость души, о которой Маб говорила, вспоминая свой мир. И еще я понял — она пришла ко мне, чтобы изменить это.
— Расплети косы, — попросил я. Маб молча исполнила мою просьбу. Теперь пальцы феи медлили, перебирая волнистые пряди. Но вот, золотая сеть волос окутала Маб, а когда она наклонилась ко мне — то и меня. Не осталось ничего кроме этого легкого, пробуждающего сначала нежность, а потом страсть прикосновения. Вместе с тем я знал, что это всего лишь сон. И рано или поздно он прервется…
Губы Маб были беззащитно мягкими, в глазах блестели слезы. Она испытала это. В моем мире. Со мной. Между поцелуями Маб прошептала:
— У тебя было три желания, два ты истратил зря. Осталось последнее. Пока мы вместе я могу исполнить его.
Что еще я мог пожелать? Мне хотелось только одного, чтобы она осталась.
Издалека, из детства, от грани, разделяющей наши с Маб миры, пришли ко мне слова волшебной сказки, которую я читал чаще всего, их я и произнес:
«То, что я вижу, — я вижу во сне, но ты наяву возвращайся ко мне».
Маб заплакала и засмеялась одновременно. Смех ее удалялся, рассыпался звоном серебряных колокольчиков. Перед моими глазами мелькнули яркие пейзажи незнакомой страны, цветущие луга, лазурное море, города, замки, сонмы крылатых созданий. Я услышал пение, почувствовал порывы теплого ветра на моих щеках. Или это Маб целовала меня?
Все исчезло.
Проснулся я поздно от монотонного позабытого за зиму звука, — по карнизу барабанил дождь. Мне хотелось слушать и слушать его, как продолжение сна. И не открывать глаз.
Весна… это было первое желание. Маб исполнила его. Второе она исполнила раньше, когда распустила волосы. Воспоминание об их легком прикосновении заставило мое сердце биться чаще. Ни одну женщину не любил я так безоглядно и отчаянно, как Маб. У нас была только одна ночь, но она стоила Вечности.
А третье желание? Я открыл глаза. Чуда не произошло. В спальне никого не было, кроме меня. Значит, третье желание осталось неисполнимой мечтой.
И тут странный блеск привлек мое внимание — на тумбочке возле кровати лежала усыпанная алмазами диадема. Украшение тончайшей работы, шедевр мастеров нездешнего мира. А рядом — браслеты. Обычного размера, на женское запястье. Увидел я и голубое шелковое платье, и вуаль, небрежно брошенную на кресло. Исчезли только золотистые крылья феи.
Но нельзя же, в самом деле, желать невозможного.
Конец