Нетрудно догадаться, чем он был занят.
На первых порах нашего знакомства эта его привычка меня жутко раздражала и я постоянно менял пароль на телефоне. До меня не сразу дошло, что делать это бессмысленно, поскольку доступ к моим мозгам у него был неограниченный. Потом я привык и злиться перестал. К тому же переговорщик объяснил мне, что исследования социальных сетей помогают в написании его диссертации на тему Земли и ее обитателей.
– Именно так. Все же вы кое-что запоминаете из того, что я вам рассказываю.
Я зевнул. Было бы здорово, если бы я тоже мог читать его мысли. И выдавать вслух такие же замечания относительно них, как это часто делал он.
– Вы все равно бы ничего не поняли, Александр. Я думаю на своем родном языке. – Снова прокомментировал он.
– Можете сказать что-нибудь на нем? – Полюбопытствовал я, вставая с дивана и натягивая футболку.
Переговорщик издал несколько странных щелкающих, но при этом весьма мелодичных звуков.
– Здорово! И что вы сказали?
– Что с удовольствием подожду пока вы примете душ и выпьете кофе. А я тем временем еще немного поэксплуатирую ваш телефон.
Я успел принять душ, выпить две чашки кофе и выкурить столько же сигарет, прежде чем смог завладеть его вниманием. От телефона он оторвался с видимой неохотой. А когда все же отдал его мне, его глаза светились от удовольствия.
– Нашел кое-что, что поможет нам в нашем исследовании. Но давайте по порядку…
– Давайте. – Перебил его я. – Начнем с того, что вы докажете мне, что все эти люди не умерли.
– И как же я вам это докажу?
– Придумайте что-нибудь. Вы же такой умный. – Съязвил я.
Переговорщик задумался на секунду. Потом просиял.
– Кажется, придумал. Организуем вам встречу с кем-нибудь из подопытных. Вы сможете поговорить с ними и убедиться, что никто из тех, кому они желали смерти… как это вы говорите… Не отбросил копыта? Кстати, что за странное выражение? Ведь у вашей расы нет копыт.
– Понятия не имею, откуда оно взялось. И я вам его не говорил. Наверняка вы сами вычитали его где-то, копаясь в моем телефоне. Так что предлагаю вам погуглить и узнать про копыта.
– Предлагаете мне сделать что? – Переговорщик с любопытством всмотрелся в меня, очевидно, копаясь в моих мыслях. – А! Вы имеете ввиду, поискать ответ в интернете? Что ж…
Его щупальце уже потянулось к телефону, но я быстрым движением схватил свой гаджет со столика и спрятал за спину.
– Успеется. Сначала по делу.
– Да, безусловно. – С видимым разочарованием переговорщик убрал щупальце. – Итак, после нашего разговора вы пойдете прогуляться, а я устрою так, что вы столкнетесь с несколькими подопытными. Теперь давайте непосредственно к делу. Наше новое исследование…
– Я еще не закончил. – Снова перебил я его. – Что будем делать с другом того бармена? Вы обещали узнать о его состоянии.
– Узнал. К сожалению, он умрет через несколько дней с вероятностью 99,4%. У него образовались пролежни, начался сепсис и скоро разовьется пневмония. Увы, с этим набором ваша медицина пока справляется плохо.
– А если этого не произойдет, он выживет?
– Вероятнее всего.
– А вы можете это предотвратить?
– Разумеется нет!
– То есть, даже ваши технологии не настолько совершенны?
– Наши технологии вам и не снились. – С видом оскорбленного достоинства возразил переговорщик. – Но, согласно положениям конвенции…
– Да помню я про вашу конвенцию. Вы лучше ответьте мне, что я буду делать, когда лысый заявится сюда после кончины друга.
– Вы можете заявить, что он сумасшедший. Вызвать полицию.
– Чтобы его увезли санитары? Ведь он то знает, что наш разговор с ним был на самом деле. Он помнит как летала бутылка виски. Он будет настаивать на этом. И его будут лечить соответствующими препаратами. И убеждать, что всего этого не было. От чего он, вполне возможно, рехнется окончательно. Разве это не будет является вмешательством в его организм, пусть вы и не сделаете этого лично? Но это может случиться благодаря вам.
Переговорщик задумался.
– Мы можем стереть ему память. – Начал было он и тут же осекся.
– Серьезно? – Воскликнул я. – И часто вы это делаете?
Глаза переговорщика забегали.
– Мы вынуждены были прибегнуть к этому способу несколько раз.
– Сколько, если быть точным?
– Несколько.
– Сколько? – Я начал злиться.
– Одиннадцать. – Сдался переговорщик. – Но каждый раз это было для вашего же, людей, блага.
– А как же знаменитая конвенция? Разве это не считается вмешательством? – Напирал я.
– Считается. Но, видите ли. Есть ряд исключений. Например, вмешательство, не причиняющее вреда, допускается во благо самого индивидуума и для предотвращения огласки нашего существования.