— То, чего я хочу, адептка Васильченко, вы мне дать не можете.
— Вы уверены? Всё-таки вы читали мои мысли, может, там что-то и было! — Откровенный наезд, понимаю, но злость просто разрывает изнутри.
И тут совершенно бешенный проректор резко подходит ко мне почти вплотную, заставляя задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и всё-таким же тихим, от того и страшным, шёпотом отвечает:
— Даже если что-то и было…
Он не заканчивает фразу, обрывая её смысл даже не на половине, а где-то в самом её начале. Смотрит на меня уже даже не злыми глазами, а какими-то грустными. Я резко перестаю думать о том, что могу ему ответить, что в принципе могу сказать. Навык успешно потерян. Я лишь несколько глупо смотрю в глаза проректора, слыша биение собственного сердца где-то в ушах. Что это за чувство? Страх? Но магистр Эшфорд не кажется страшным.
Пока я усиленно пыталась размышлять об этом, проректор внимательно разглядывал моё лицо. Мне стало интересно, я глянула вниз, на кольцо. И да, оно светилось зелёным. Вскидываю глаза на мага, полные неподдельного возмущения, но он лишь виновато отвечает:
— Привычка… прости.
А потом и вовсе разворачивается и стремительно уходит, оставляя после себя чувство пустоты и одиночества. Странное чувство… Хорошо, что никто больше не прочтет мои мысли.
Сегодня весь день лил дождь. Небо заволокли серые тучи, им не было конца. Видимо, погода предугадала моё настроение — казалось, что тёмные, дождевые облака заполнили всю мою душу и мысли. Раньше весь мир в моих глазах был серым, а теперь он такой по-настоящему.
Я скучающе смотрела в окно, на капельки воды на стекле, на мокрые дорожки и серое небо. Профессор Виртель монотонно зачитывал лекцию. Эту тему я прошла уже давно с ним индивидуально, отчего пара стала практически невыносимой. В какой-то степени апатия пошла мне на пользу — ломать и крушить ничего не хотелось, весь мой пыл спал на нет. Мне было просто противно, вот и всё. Ссорится и выяснять отношения я уже ни с кем не хотела. Поэтому профессор Виртель спокойно проводил свой урок, а я спокойно сидела на своём месте и не портила пожилому магу жизнь.
Периодично мои мысли очень резко возвращались к Ониксу. Иногда ни с того, ни с сего слезились глаза, как только я могла подумать о нём. У меня просто в голове не укладывалось, как я смогла так сильно привязаться к магическому существу за такой короткий период времени, прошел где-то месяц, может, чуть больше. А он… а я ведь давала себе обещание, что к этому миру меня ничто и никто не сможет привязать. Я хотела, чтобы это было страшным сном, о котором я забуду вскоре, после того, как вернусь домой. Но всё становится только сложнее. За три месяца в этом мире, я сделала больше, чем на Земле за всю свою жизнь. В моральном плане, конечно. Даже, вон, на турнир с присутствием королевской семьи собираюсь.
Тяжело вздыхаю и морщусь. Воспоминания о турнире сразу пробудили и воспоминания о ссоре с проректором. Опускаю взгляд на руку, лежащую перед раскрытым учебником в кожаном переплёте с пожелтевшими страницами и грубыми зарисовками. Профессор Виртель был страшным фанатиком старых книг. Он говорит, что в книгу раньше вкладывали не просто текст, а душу. В принципе, хоть в чём-то наши мнения совпали.
На указательном пальце моей руки блестело кольцо, подаренное магистром Эшфордом. Я прислушалась к себе — нет, больше не злюсь, лишь после самой ссоры довольно неприятный осадок, но такое нормально после конфликтов. Но я так и не смогла понять причину его злости. Он же начал говорить, что я не высыпаюсь и провожу с кем-то ночи. Если отталкиваться только от последнего, то можно подумать, что он ревнует. Но это невозможно.
Или?..
Задумываться об этом мне всегда было как-то неловко. Магистр Эшфорд хоть и был проректором, но, когда мы были наедине, то таковым я его совсем не ощущала. Да, иерархия, вежливость есть, но было что-то ещё, что-то сильнее и больше, чем статус или мнение общественности. Все его поступки, взгляды, касания — что это? Он спасал меня так часто просто потому что мой мозг громко верещал мысли? Думаю, в академии много кто несчастен, им нужна помощь даже больше, чем мне. Он всем так помогает? А что тогда чувствую я?
В первую очередь, страх. Я привязалась к Ониксу, и вот чем это обернулось. Совсем не жалею об этом, но, когда я вернусь домой, то Кристофер не пойдет за мной. Мы разойдемся. А я буду долго страдать после, потому что на короткую интрижку это не похоже. В итоге, мои чувства мне же самой принесут лишь боль и огорчение. Мне не нужно привязываться к проректору, это плохо закончится.