— Признаю, такой риск был… но ты его спасла, поэтому я пришел к другу отпраздновать то, что он практически заново родился. Вот вино. — И Бог Смерти кивает на столик напротив дивана, на котором красовалась открытая бутылка алкогольного напитка.
Моментально вспоминаются слова магистра Эшфорда про Смерть: «Каждые выходные встречаемся и открываем бутылку хорошего вина».
— Сегодня какой день недели? — Спрашиваю непослушными губами.
— Суббота. — Отвечает проректор.
Я нервно хихикаю, откидываюсь спиной на дверь, от которой так и не отошла далеко.
— Да, магистр Эшфорд, удивлять вы умеете… — Лепечу я. — Только не говорите, что вы тоже пили. Вам нельзя.
— Не пил. — Отзывается проректор.
Понятливо киваю. Это уже не так плохо. Хотя, мне кажется, у меня едет крыша.
— Вам нужно перебинтовать плечо. Сегодня последний день.
Последний день, и я больше не буду сюда приходить.
— Главное, пока не пейте. — Задумчиво добавляю, опуская глаза на Танатоса. Нет, всё-таки удивительно. Интересно, как он работает? И как успевает за всеми?
— Да ладно. Если ему нужно будет умереть, то он умрёт и без алкоголя.
Я демонстративно поморщилась. Что, что, а разговор о смерти проректора меня не особо радовал. Про Оникса пыталась вообще не думать.
— Что-то ты совсем кислая какая-то. Может, выпьешь со мной? А то я совсем себя алкоголиком чувствую. — Бог Смерти даже протянул мне второй бокал, стоявший рядом. Наверное, он там стоял как раз-таки, чтобы избавиться от горького чувства одиночества.
— Она не будет с тобой пить. — Отчеканил вдруг проректор, особенно выделяя «с тобой». Нет, я его понимаю. Мало кто решится пить с Богом Смерти.
— Не решай за девочку. — Спокойно отвечает ему Танатос, уже наливая мне вино. Ставит бокал на край стола, глазами приглашая к себе на диван.
Я мягко улыбаюсь и отрицательно качаю головой.
— Простите, но я всё-таки врач при исполнении. На работе пить нельзя.
— Ещё одна! — Танатос от возмущения откидывается на спинку дивана. Смотрит на магистра Эшфорда и добавляет: — Вы прямо два сапога пара!
Тот лишь пожимает плечами, мол, ничего не знаю.
— Но ладно-ладно, настаивать я не собираюсь. — Поднимает Бог руки вверх, в знак того, что напирать не будет. А потом он почему-то становится серьёзнее и добавляет: — Не хотелось бы, но я отложу ваше голубиное воркование и попрошу Камелию переговорить со мной на одну тему.
Что? Со мной? О чем со мной хочет поговорит сам Бог Смерти? Судорожно пытаюсь вспомнить, кому и когда могла насолить настолько сильно, но кроме как, праздника Небес ничего крупнее в голову не приходит. Магистр Эшфорд внимательно смотрит на Танатоса, между ними происходит какой-то немой разговор, после которого проректор переводит взгляд на меня, ободряюще улыбается и… уходит в спальню. Просто уходит!
Прелесть какая. Просто восхитительно!
Я смотрю вслед удаляющейся спине и злобно думаю о том, что жизнь невероятно жестока, а некоторые индивидуумы попросту очень неблагодарны. Так и хотелось бросить в спину проректора подушку, или чего-нибудь покрупнее.
— Камелия, не злись на Кристофера. — Улыбается чему-то Бог. — Он бы не оставил тебя просто так. Он мне доверяет, поэтому и тебе бояться нечего.
— А кто сказал, что я ему доверяю? — Отвечаю ворчливо. Вру, конечно. Доверяю. И уже очень давно.
Ничего не отвечает, только улыбается чему-то своему и внимательно смотрит. Я мнусь на месте, заламывая руки.
— Так о чем Вы хотели со мной поговорить? — Спрашиваю, нервничая.
— О том, что тебя до сих пор волнует.
Вскидываю на мужчину вопросительный взгляд. Что это значит?
— Я хочу поговорить об Ониксе.
Что?.. Зачем ему со мной об этом говорить?
— Не смотри на меня так. — Улыбается Бог Смерти, обнажая белоснежные зубы и слегка выступающие клыки. — Я обычно не говорю на эту тему со смертными, считай, что это благословение, данное Богом.
Прекрасно, мне, значит, ещё и радоваться нужно? Хмурюсь, надеясь, что не заплачу во время разговора.
— Я следовал за Ониксом с начала битвы и всё ждал своего часа. Но вместо того, чтобы погибнуть на поле боя, он открыл портал, потратив кучу сил, и пришел к тебе. Что будет дальше мог предсказать даже мышонок, поэтому я сразу пошел к Кристоферу. Он понимал, что я не в гости чай попить пришел.
— Раз сразу понял, то почему мне ничего не сказал? Зачем поддержал желание помочь Ониксу? — Искренне недоумевала я. А ещё даже несколько злилась. В частности, на проректора — почему же он ничего мне не сказал?
— А как бы ты на это отреагировала? — Отвечает вопросом на вопрос Танатос. Его чёрные глаза посмотрели на меня с усмешкой и еле заметным сожалением. — К тому же вы, смертные, так свято верите в то, что надежда умирает последней.