Он смотрел наверх, наверное, пытаясь разглядеть звёзды сквозь многоэтажки, или любовался современными постройками, я не знаю. Мне просто было очень радостно от того, что я успела. На лице помимо моей воли расплывалась улыбка, я всё разглядывала профиль магистра Эшфорда и понимала, что обманывать саму себя не могу. Пусть даже это будет короткий интерес с его стороны. Для меня это что-то очень интимное и безумно важное.
— Я тебя ждал. — Вдруг говорит он, когда я подхожу достаточно близко. Почему он на «ты»? И почему ждал?
— Чтобы я отдала вам это? — Я поднимаю на уровне лица руку, в которой дрожащими пальцами держу резинку.
Он переводит взгляд с неба на меня. Внимательно разглядывает лицо, потом свою вещь. Но на вопрос не отвечает — только улыбается одними лишь уголками губ. И как мне это понимать?
— Когда ты заканчиваешь?
— Через три часа. — Даже в мыслях не было соврать. А ведь надо было.
— Хорошо.
Хорошо? Что хорошего? Лично я здесь уже десять часов работаю, ничего хорошего не вижу!
— Резинку заберите. — Говорю уже угрюмо.
Мужчина снова смотрит мне в глаза, а потом медленно отрицательно качает головой.
— Отдашь, когда будешь выходить с работы.
— Я не собираюсь встречаться с вами, после работы!
— А я не собирался забывать тебя, но ты всё равно стерла мне память. — Мужчина говорит это спокойно, просто констатирует факт.
Что?..
Как он мог меня вспомнить?..
Я настолько в шоке, что не могу ничего ему ответить. Поэтому он только насмешливо смотрит на меня с высоты своего роста, отрывается от машины и садится внутрь, демонстративно закрыв все двери.
Мне не остается ничего, кроме как также демонстративно оставить резинку на капоте машины и уйти работать.
«Что он тебе наговорил?» — Написала я гневно сообщение Женевьеве, когда появилась свободная минутка.
«Ничего такого», — следует какой-то неуверенный, как мне показалось, ответ.
Тяжёло выдыхаю, очень жалея, что не умею читать мысли. Почему она не хочет мне говорить?
«Тебе и твоей семье точно ничего не грозит?».
«Нет… А вот тебе — вполне возможно».
«Что???» — Вопросительные знаки не смогла сдержать просто.
Но в ответ — смайлик, прикрывающий ладонью рот.
Потрясающе. Просто потрясающе. Он даже мою подругу против меня же настроил.
Тяжёло вздыхаю, сильным надавливанием на кнопку, блокирую телефон и кладу его в карман чёрных джинсов. Допустим, мне снова снится кошмар.
Я уходила с работы через вход для работников, как и обычно. Поэтому надеялась на то, что магистра Эшфорда не увижу.
Все эти три часа я думала только о том, как он мог меня вспомнить. Это просто невозможно! Скорее всего, всё из-за того, что он маг Эфира. Даже целителям они умудрились подпортить жизнь — определенно талант. Но каждый раз я ругала себя за мысли о том мире, о проректоре. Мне так хотелось, чтобы всё это осталось кошмарным сном, чтобы забылось, растворилось, как пыль, стало совсем неважным. Мне было страшно. Страшно, что всё, что я так старательно пытаюсь построить может вмиг разрушиться, снова стать ничем.
Но не тут-то было — проректор припарковал машину с заднего двора, словно знал, что я выйду именно отсюда. Моей злости не было предела. Устроить истерику прямо здесь, среди моих коллег было чем-то очень грубым для меня, поэтому я только скрипнула зубами и очень выразительно посмотрела на мага, который стоял, ожидая меня, облокотившись на капот большой машины. Не машина — а зверь, с моим ростом я буду залезать туда, как маленькая собачка, у которой пушистый хвост в итоге перевесит, и ей ничего не останется, кроме как бултыхать ножками в воздухе.
— О, Лия, это к тебе? — Спросила меня одна из девушек-официанток.
— Какой мужчина, да ещё и на такой машине! — Подхватила её вторая.
— Нет, не ко мне. — Отвечаю, резко выдохнув. — Хотите — забирайте, мне всё равно.
И я уже решила уйти, как магистр Эшфорд решил остановить — в два шага сократил расстояние между нами и схватил за руку. Если подумать, то человек может прожить и с одной рукой… У кого-нибудь есть топор, интересно?
— Камелия, мне просто нужно с тобой поговорить. — Подает голос магистр Эшфорд.
В бешенстве снимаю кольцо, чтобы никто не мог быть свидетелем моего праведного гнева.
«А мне с вами говорить не нужно! Отпустите меня сейчас же, я домой хочу!!».
Я бы и дальше ругалась, честно, но вот проректор попросту не позволил — грубо поднял меня на руки, перекинул через плечо и потащил к машине.