— Вызывали, Петр Иванович? — Пищу я, стараясь не смотреть на неизвестного мужчину.
— Да, Камелия, присаживайтесь. — Отвечает не Пётр Иванович, а этот самый…
Желание садится куда-либо резко отпадает, я сжимаю лямку сумки холодными пальцами, прохожу вглубь кабинета и присаживаюсь на стул напротив мужчины.
— Представьте меня, Петр Иванович. — Улыбается человек, обнажая идеальные белоснежные и ровные зубы.
— Да, конечно, — немного потерянно отзывается ректор, наконец, отрывая взгляд со стола на меня, — Камелия, это ректор Академии Стихий — Никандор Хильдес. Он прибыл сюда специально, чтобы забрать тебя в Веслор.
Ага… Детский лагерь что ли какой-то? Хотя, маловероятно. Кто в сентябре отправит детей в лагерь? Интересная картина выстраивается. Я фыркаю от смеха. И, приподняв бровь, переспрашиваю:
— Куда?
— В другой мир, Камелия. — Улыбается в ответ… Ректор Академии Стихий — Никандор Хильдес.
— Лия, просто Лия. — Улыбаюсь и позволяю себе исправить, понимая, что всё это просто шутка, не более. Стало как-то легче по ощущениям, только очень неловко. Глупо как-то даже.
Я только не понимаю, когда я пропустила день шуток? До него ещё полгода где-то. Или это что-то вроде: разыграй своего студента, будет весело! Или очередной пранк? Камера, тик-ток, ютуб, ждите меня!
— Другой мир, значит? — Усмехнулась я, приподняв бровь. — Как же мы туда попадём?
— Как и обычно, — пожал плечами ректор Академии Стихий, очень внимательно смотря на меня, — через портал.
Я откинулась на спинку стула и рассмеялась. Прекрасно, просто прекрасно! Письмо, которое оказалось у меня на руках буквально двадцать минут назад и вот этот мужчина казались одной большой клоунадой.
К сожалению, моего веселья никто не разделил, лишь некий Никандор нехорошо улыбнулся (почти оскалился), чем и прервал мой кратковременный смех (а жаль, ситуация такая, что можно надорвать живот). Я в мольбе перевела взгляд на Петра Ивановича. И в эту же секунду вздрогнул, потому что взгляд этого человека был потерян, даже пуст. На меня смотрели стеклянные голубые глаза, в которых не было даже признаков жизни. Это сильно меня напугало.
— Пётр Иванович, — зову я, — всё хорошо?
В ответ — ничего.
Я вскакиваю, скидываю сумку на пол, огибаю стол, встаю перед ректором. Беру его за руку, но он не реагирует никак, от слова совсем. Меня охватывает паника, я проверяю пульс, внимательнее заглядываю в глаза, даже дыхание проверяю. Но больше ничего сделать не могу: признаков физических отклонений нет, пульс в норме, человек дышит, попеременно моргает, только в одну точку смотрит и не реагирует никак.
— Что с ним?? — Я даже повышаю голос на мужчину, сидящего рядом, настолько становится страшно. Если это всё глупый способ проверить меня на хладнокровие во время работы, то, кажется, я провалила этот тест. Слишком страшно, я с таким не сталкивалась даже в теории, не то, что на практике!
Странный человек улыбается, уже не так страшно и опасно, встаёт, поправляет полностью седые волосы, и делает шаг, вставая в плотную к Петру Ивановичу.
— Про гипноз что-нибудь слышала?
Я скриплю зубами, киваю.
— Так вот, это не гипноз. Это магия, Лия.
— Хорошая шутка. — Криво улыбаюсь. С нервов дёргается веко. Учебный год только начался, а я уже с дергающимися мышцами по всему телу.
— Так это не шутка. — Улыбается радушно Никандор. — А, к сожалению, или к счастью, реальность.
Я злюсь ещё сильнее. Потому что боюсь безумно. Этого человека, того, что он сделал с Петром Ивановичем, и того, что хочет от меня. Когда люди чего-то сильно боятся, они начинают также сильно злиться. Если не сильнее.
Ректор Академии Стихий улыбнулся мне крайне мило, сложил руки за спиной, и прошел вглубь кабинета, рассматривая книжный шкаф, грамоты, висевшие на стенах и портрет нашего президента. На него почему-то посмотрел несколько дольше, чем, как мне кажется, следовало бы.
— Что вам от меня нужно? — Осмелилась спросить я, пока он ходит и ничего не говорит.
— Мне? — Он словно задумался, хотя явно знал ответ. — Твоя магия и ты.
— Вы говорите, как книжный злодей, — хмурюсь я. — Я вас боюсь.
— Меня? Зачем же? — Он удивился настолько, что даже оторвался от созерцания портрета президента и внимательно посмотрел на меня. — Меня не нужно бояться, Лия. Я сказал вам правду: мне нужна вы и ваша магия.
— У меня нет никакой магии. — Говорю я, сжимая кулаки так, что ногти впиваются в ладони.
Никандор присаживается на то место, где сидела я, чтобы быть напротив, и внимательно смотрит мне в глаза. Спокойно, даже радушно отвечает: