— Вас как-то волнует, как именно сидит адепт? — Спрашиваю медленно, исказив губы в кривоватой улыбке. — Или всё-таки важнее, как он усваивает предмет?
— Дисциплина также важна, как и усваивание предмета, ведь без неё адепт не будет его усваивать!
Сам-то понял, что сказал?
Но взбесился он знатно. Даже левый ус задёргался от злости, как усики у кролика. Не знаю, на сколько у кроликов они дёргаются от злости, но было что-то похожее, да.
— А если адепт не хочет усваивать предмет? — Я изогнула бровь и сложила руки на груди.
— Тогда пусть идёт на все четыре стороны. — Буркнул себе под нос и от души добавил: — Я его не держу.
— Правда? — Обрадовалась и мысленно воодушевилась.
Господи, спасибо, что избавил меня от этих мучений!
Улыбаюсь во все тридцать два зуба, встаю с места, довольная до нельзя, под напряжёнными взглядами адептов, направляюсь к двери.
— Что вы делаете?! — Снова прогремел профессор.
Огорчённо вздыхаю. Даже сбежать спокойно не дают.
— Иду. — Отвечаю спокойно, указываю ладонью на дверь, любезно показывая выбранное собой направление для побега.
— Я вам не разрешал! — Резко задёргался и правый ус тоже.
— Но вы же сказали, что не держите адепта, если ему не нравится предмет! — Я даже руки развела в разные стороны, настолько меня обидело.
— Вообще-то у нас пара идет! — Видимо, последний разумный довод.
— Вот она идёт, и я пойду! — От души отвечаю, приложив ладонь к месту, где предположительно должна и находиться душа.
А потом решила, что уйду сама по себе:
— Я пошла, в общем. Может, зайду потом как-нибудь.
И я махнула на все это рукой, развернулась и даже уже ручку дернула, как мою ногу обхватывает какая-то странная штука. Опускаю взгляд и не верю своим глазам: мою левую икру в три-четыре раза обхватил толстый побег какого-то растения (кажется, лиана). Недоуменно поворачиваю голову в сторону основания проблемы и вижу довольное собой, но всё ещё злое лицо профессора. Ужасное зрелище. Он словно положил за одну щеку лимон, а за другую — мороженое.
— Ещё ни один адепт за все сто двадцать лет моей практики обучения в Академии не покидал моей пары! — Напыщенно проговорил он.
Сто двадцать лет практики? Столько живут вообще?
— А кто-нибудь пытался? — Спросила я.
Он задумался. Хорошо так задумался, а потом уверенно ответил:
— Нет!
— Странно…
И я качнула головой в сторону, искренне жалея всех адептов, которые закончили учение у этого преподавателя.
Со стороны сидящих обучающихся послышались смешки. Причем не только парни смеялись!
— Я не буду отвлекать ректора от дел, он очень занят. — На удивление уже спокойнее сказал профессор. — Где свиток?
Сначала не поняла, о чем он говорит, какой свиток имеет в виду, но потом вспомнила про ворчливую бабушку на «вступительном» экзамене, молча достала свиток из заднего кармана джинсов. Протянула профессору. Немного резко и дёргано отобрал (а по-другому и не назовешь), пару раз глянул на меня волчком, развернул свиток, внимательно ознакомился, чему-то задумчиво покивал, и снова посмотрел на меня уже как-то оценивающе. Я взметнула бровь вверх. Что там такое?
— Целительство, значит. — Подытожил чуть ли не скривившись, как от лимона. Волчком глянул на меня. — Посмотрим, что из тебя выйдет.
Очень хитро и опасно улыбаюсь. Вы правда хотите на это посмотреть? Ибо я домой хочу, шоу для вас своими успехами в обучении устраивать не собираюсь.
— Садись. И без шуток!
Я демонстративно дёрнула ногой.
— Корни от меня свои уберите!
И тут уже хитро улыбнулся он:
— Нет уж. Это твое наказание. Эту пару будешь сидеть с плющом на ноге.
Что? Они тут совсем все с ума сошли? Чокнутые!
Но я понимаю, что с этой «веревкой» никуда уйти не смогу, значит, брыкаться бесполезно. Видимо, придется отсидеть эту пару. Скриплю зубами, понимая, что и на другие пары тоже пойти придется, потому что если один профессор использовал свою силу для задержания адепта, то и другие не побрезгают. Уже даже страшно как-то покидать аудитории — адекватностью их система образования даже и не пахнет, вдруг один из них использует что-то, что действительно сможет меня покалечить? Я пока не планирую калечиться, мне ещё бежать от сюда. Впрочем, надеюсь, я найду и другие способы доставать профессоров. Мне много не надо — отведите меня к ректору, чтобы он вернул меня домой, я многого не прошу.
Решив точно, что пока лишний раз не доставать этого неадекватного профессора Виртеля, расправляю плечи и гордо иду к «своему» месту, чувствуя, как неприятно ногу стягивает плющ. Стихия Земли. Отвратительно.
***
Я честно очень старалась слушать профессора, но, когда он начал монотонным голосом рассказывать о том, как вырезать из земли кусок и поднимать его в воздух, сдалась. Это казалось каким-то детским бредом, мне очень хотелось проснуться и больше никогда этого не видеть и не слышать. Попеременно мой взгляд падал на лодыжку, которую все ещё держал плющ. Я закатывала глаза и снова тупо смотрела в какую-нибудь точку на стене, полу или в окне, лишь бы не видеть это доказательство дурдома.
Как отсюда сбежать? Что сделать вообще такого, после чего меня отведут к ректору?
Задумчиво со стены перевела взгляд на смешную голову со смешным хохолком, находящуюся впереди меня. Парень в такой же мантии, как у меня (и как у всех), сидел за партой ровно, делая вид, что является самым прилежным адептом этой академии. Я хихикнула, наклонилась вперёд, вытянула руку и постучала пальцами по спине. На удивление, молодой человек спереди вздрогнул, застыл и только после секунды раздумий решился повернуться ко мне лицом. И то, даже не лицом, а просто боком. У мальчишки были пшеничного цвета волосы и длинные, светлые ресницы, крупный нос, который ему очень даже шел. Он коротко кивнул, видимо, чтобы не спрашивать вслух, что мне нужно было.
Черт, а серьёзно. Что мне нужно-то? Так, главное виду не подавать, что мне самой неловко.
— А как тебя зовут? — Шепнула, глуповато улыбаясь. Да, Лия, ты, определённо, гений. Вылетишь просто моментально из этой академии, конечно же.
Парнишка хмуриться, настолько удивляется, что поворачивается ко мне лицом, несколько секунд смотрит на меня, как на самое глупое существо, которое встречалось ему в жизни. Потом резко отворачивается обратно и гневно шипит:
— Это всё, что ты хотела спросить? Больше ничего интереснее не придумала?
Вот же злобный тут народ! Один без спроса затолкнул в другой мир, вторая просто змея, третий корнями своими мои прекрасные ноги хватает, а четвертый грубиян. Я скрипнула зубами. Ты уверен, что хочешь знать на что способна моя фантазия?
Криво усмехаюсь, смотрю на свой стол, на котором одиноко стояли баночка с чернилами и пером. Одиноко потому что у остальных адептов были ещё и тетрадки, карандаши и учебники. Наклоняюсь в сторону, к соседу по парте справа и мило улыбаясь, спрашиваю:
— Здравствуй. Можешь одолжить мне листочек?
Девушка с длинными чёрными волосами улыбается мне в ответ, кивает и протягивает листочек. Киваю в знак благодарности, забираю клочок бумаги, складываю его вдвое, кладу на стол, вытаскиваю перо из баночки, чернила стекают по кончику, терпеливо жду, прикладываю к краю, лишнее стекает ещё и по банке, кладу письменную принадлежность на листочек, чтобы не пачкать дерево благородного тёмного оттенка, беру в руку баночку и очень смело и отчаянно, резко выдохнув, приподнимаюсь, наклоняюсь вперёд и выливаю тёмно-синие чернила на светлую шевелюру сидящего впереди паренька. Да просят меня родители и их замечательное воспитание! Обстоятельства обязывают.
Дальше начинается какой-то цирк, в главной роли которого был мой дорогой грубиян. По его лицу и шее стекали довольно густые струйки насыщенно синего цвета. Он выругался очень грязно и довольно громко, чем и прервал монотонный монолог профессора Виртеля. Я подавила улыбку и откинулась на спинку стула, абсолютно довольная собой.