— Вода закипела. — Отвечаю глухо, отворачиваясь к кастрюльке.
Вода действительно начала бурлить. Уменьшаю огонь, добавляю трав, отщипывая их, словно в этом есть смысл.
— Вам я тоже сделаю. — Просто перед фактом ставлю. — Не помешает.
Ничего не отвечает. Ну и к демонам вас, магистр Эшфорд!
***
Через меньше, чем пятнадцать минут, мы уже вышли в коридор. Я только наскоро выпила отвар, переоделась в ванной комнате, причесалась, умылась и помыла руки. Обрабатывать царапины и ссадины на коленях и ладонях не было времени, я хотела закончить со всем этим, как можно скорее. Проректор, конечно, глянул на меня как-то странно, когда я вышла из ванной, но ничего не сказал. Понятия не имею, что происходит в его голове.
— Вашу рану нужно будет обработать после этого всего. — Оповещаю, как бы между делом. Но и на это маг ничего не отвечает — только кивает.
Ректор был в своем кабинете (открыла Америку, да), перебирал какие-то бумаги. Нашего появления он действительно ждал, поэтому, когда мы вошли, то сразу же отложил все свитки в сторону, улыбнулся и рукой указал на стулья напротив. Я не знала, куда себя деть, поэтому сразу же села. Магистр Эшфорд предпочел постоять у окна, внимательно наблюдая за нами серьёзным взглядом. Давно не видела в его глазах таких злости, холода, сосредоточенности.
— Зачем вы меня хотели видеть? — Спрашиваю я, чувствуя, как портится настроение. В частности, из-за выражения моськи проректора.
— Обговорить произошедшее. — Улыбается магистр Хильдес. — Может, вам нужно будет выплатить моральную компенсацию?
Я удивленно приподнимаю брови. Они издеваются?
— Нет, спасибо. — Отвечаю, возможно, немного грубее, чем следовало бы. Но ректора это не обижает, он даже в лице не меняется. — Если считаете себя виноватыми в произошедшем, то отчислите и верните домой. Деньги мне не нужны.
Ректор лишь коротко смеётся, словно я рассказала несмешной анекдот, а вот Кристофер фыркает и отворачивается к окну, скрывая свое лицо. Презирает мою настойчивость? Впрочем, до этого мне нет никакого дела.
— Из-за глупости одного адепта вас отчислят я не буду. — Поясняет ректор. Можно подумать, я сама этого не понимаю. Но я ничего не отвечаю.
Зато проректору есть, что сказать:
— А вот над отчислением адепта Каффера стоит задуматься.
— Что? — Переспрашиваю я вдруг осевшим голосом. Откуда-то изнутри поднимается жгучая волна злости. Даже не знаю, на что именно, на все сразу, наверное. — Что вы сказали?
Проректор медленно поворачивается лицом ко мне, смотрит, как всегда, прямо и внимательно, словно заглядывает в душу.
— То, что сделал этот мальчишка не может остаться безнаказанным. Его нужно отчислить. Вдруг, это повторится?
Нет, я всё прекрасно понимаю — проректор просто себя защищает, но отчисление из такого элитного учебного заведения только испортит впечатление о семье Кафферов, что ещё сильнее разозлит отца Мейла. Там, возможно, он захочет отомстить не только проректору, но и ректору. А там и до меня уже не далеко. Мне эти родовые проблемы совсем не нужны.
В моих глазах, наверное, было слишком много злости и желания наброситься с кулаками на магистра Эшфорда, поэтому ему на помощь пришел ректор:
— Да, Камелия, Кристофер действительно прав. Подобное поведение не может остаться без нашего внимания. Адепт Каффер опасен для общества, его стоит отчислить.
Голос его звучал мягко, объяснял он так, словно я была ребёнком, терпеливо и вкрадчиво. Но его слова меня только насмешили. Если бы не паршивое настроение (спасибо магистру Эшфорду), я посмеялась от души.
— Адепт Каффер опасен для общества? — Переспрашиваю я, приподняв бровь. — Вы себя слышите хотя бы? Какое ещё отчисление?
Ректор только тяжело вздыхает, а вот проректор медленно и верно начинает закипать. Он делает шаг в сторону стола, то есть, прямо ко мне, смотрит мне в глаза уже постепенно звереющим взглядом, и спрашивает:
— То есть, ты не хочешь, чтобы его наказывали?
— А должна хотеть? — Отвечаю вопросом на вопрос, также в упор смотря на магистра Эшфорда.
Тот лишь усмехается, зло прищурив глаза.
— Ты должна быть первой, кто этого хочет! — Нет, действительно не на шутку заводится маг Эфира, явно намекая на связывание.
— А я не хочу! — Копирую тон, вскакивая с места. Как можно усидеть на месте, когда этот злющий маг отключил тормоза? Ему можно, а мне — нет? Что он о себе возомнил вообще?
Шумно выдыхает, скрипя зубами.
— Почему? — Очень спокойно спрашивает, играя желваками.
Я медленно выдыхаю, опустив на мгновенье взгляд, чтобы собраться с мыслями. Когда поднимаю глаза на мага, то голос становится тише и спокойнее, а слова, кажется, идут от самого сердца.
— Потому что он мой друг.
Но вот проректора эти слова злят ещё больше. Он делает ещё шаг, приближаясь:
— Это значит, что ему можно спустить всё с рук? Он тебе навредил, а ты его всё равно защищаешь?
— Это значит, что я верю в то, что он исправится. — Отвечаю спокойно, не изменившись в лице. — И да, я привыкла защищать тех, кто мне дорог.
Проректор морщиться так, словно его мучила сильнейшая зубная боль. Но я продолжила гнуть свою линию:
— Я понимаю, что Мейл совершил действительно ужасную ошибку. Понимаю, что так просто его никто не простит. Но поймите и вы меня — он не хотел этого делать. Его заставили! К тому же, вы сами приложили руку к тому, чтобы всё это произошло!
— Я приложил руку только к тому, чтобы прекратить нелегальную продажу артефактов, угрозу жизни мирного населения и увелечению количества охотниками за сокровищами! — Гневный выдох и ещё шаг ко мне. Естественно, нагибаюсь назад, потому что стул, стоявший в ногах мешал отступить полноценно. — И что такого плохого я сделал?
Я даже на секунду опешила, пытаясь понять, почему именно так взъелась на магистра Эшфорда. Наверное, из-за психологического давления (и физического тоже).
— Я не говорила, что вы сделали что-то плохое, а только напомнила о вашей причастности ко всему этому. Единственный, кто, как мне кажется, действительно виноват — это отец Мейла. Но ведь вы мне не поверите, если я скажу, что это он всё подстроил, и что Мейл просто шёл у него на поводу всё это время.
— Как бы то ни было, адепта Каффера нужно отчислить.
Я тяжело выдыхаю и закатываю глаза, чувствуя уже дикую усталость от этого разговора. Но сдаваться я всё ещё не собираюсь, поэтому на эмоциях трясу ладонями в воздухе и откровенно ною уже, потому что бесит жутко:
— Магистр Эшфорд!.. если вам нужны извинения, то я могу попросить прощения за него!..
Дальше я просто ничего не успеваю сказать, потому что обе руки были перехвачены в воздухе за запястья, и вытянуты выше, на уровне моего лица. Тянет на себя, вынуждая подойти ближе. Мужчина демонстрирует мне мои собственные ладони, покрытые ранками и покрасневшими ссадинами.
— Неужели тебе мало этого? — И куда мягче и тише, даже несколько шутливо, чуть ли не с улыбкой, смотря прямо в глаза: — Когда ты успела в мазохисты записаться?
Несколько секунд просто пытаюсь переварить ситуацию — слишком близко, слишком. Успеваю отметить, как сердце сначала пропускает удар, а потом начинает биться с утроенной силой. Глаза бегают по красивому лицу, мозг пытается вспомнить, о чем мы говорили. А, точно… Мейл.
— Вы еще поцелуйтесь. — Вдруг доносится ехидное сбоку.
Ректор. Точно. Я совсем забыла о нём.
Естественно, после его слов, отскакиваю назад, как ошпаренная, вырывая руки из плена проректора. Последний только очень выразительно смотрит на пожилого мага.
— Магистр Хильдес, будьте добры воздержаться от своих замечаний. — Приторно вежливо шипит Кристофер.