— Но…
— Нет, — голос Аргел Тала был холоден, словно камень, — в этот раз никаких «но». Империум прав и потому могуч. Так говорят наши итераторы, так написано в Слове и так будет. Мы преуспели там, где потерпели поражение другие человеческие культуры. Мы возвысились там, где пали чужие расы. Мы повергаем ниц любую солнечную империю или одиночный мир, которые отвергают наш благожелательный союз. Какие еще нужны доказательства того, что мы, и только мы, идем правильным путем?
Кирена умолкла, закусив нижнюю губу.
— В этом… есть смысл.
— Разумеется, есть. Это — истина.
— Итак, они все мертвы. Весь их мир. Расскажи мне, как выглядел их последний город.
— Как пожелаешь. — Аргел Тал пристально взглянул на женщину. За последние четыре недели ее здоровье заметно улучшилось, и теперь она была одета в бесформенное серое облачение слуг Легиона. Когда он впервые встретил ее в одеянии слуги, она спросила у него, какого цвета ее новая одежда.
— Серая, — ответил он.
— Хорошо, — улыбнулась она в ответ, но не стала развивать тему.
Сейчас Аргел Тал смотрел на ее молодое лицо, не омраченное сомнениями или смущением.
— Почему тебе так интересен этот город? — спросил он.
— Я помню о Монархии, — сказала она, — кто-то должен запомнить и этот город.
— Вряд ли я его забуду, Кирена. Шпили из стекла и воины из движущегося хрусталя. Сражение не было долгим, но не было и легким.
— Ксафен был с тобой? Он добр ко мне. Он мне нравится.
— Да, — произнес Аргел Тал, — Ксафен был рядом. Он первым из всей Седьмой роты узрел нечестивость врага, когда щит города исчез.
— Ты расскажешь мне, как это случилось?
— Капитан, — донесся по воксу голос Ксафена, — вы не поверите, что я вижу.
Аргел Тал продвигался через руины окраин в сопровождении штурмового отделения Торгала. Закованные в серое братья шли по улице, с хрустом давя подошвами обломки местных стеклянных построек. В руках каждого из воинов урчали работающие на холостом ходу цепные мечи. На каждом зубчатом клинке виднелись пятна крови.
— Говорит Аргел Тал, — отозвался капитан в вокс, — мы на западе, никакого сопротивления. Доложите состояние.
— Разумные машины, — голос Ксафена искажала статика, но в нем все равно было ясно слышно отвращение. — Они создают разумные машины.
Аргел Тал повернулся на восток, где город из стекла и черного камня с прожилками уже начинал рушиться, раскалываясь на части. Огонь беспрепятственно гулял по улицам, приближаясь к сердцу города — явный признак наступления Легиона.
— Штурмовое отделение Торгала, — произнес он в вокс. — Несущие Слово, за мной.
Громоздкие двигатели у него за спиной ожили, поднимая его в небо с хриплым ревом.
Данные альтиметра мерцали поверх синеватого изображения с линз, обновляясь, на его ретинальном дисплее. Внизу проплывали невысокие башенки из переливающегося стекла и змеящиеся улицы. Местная культура создавала архитектуру, танцующую по их желанию. Капитан не был уверен, произведение ли это искусства или же некий рациональный процесс, который он не мог понять. И все же город из усиленного чужеродного стекла… чернокаменные улицы…
В чем-то он был красив. В безумии часто встречается свое очарование.
— Вижу вас, — передал он Ксафену. Под ним отделения Несущих Слово двигались сквозь руины разрушенного городского квартала, отряды в серой броне сражались с серебристой мерзостью, искрившейся нездоровой энергией. Рецепторы брони откликнулись на его недоумение и увеличили изображение вражеских воинов.
Аргел Тал все еще не был уверен, на что же он смотрит.
— Вниз, — скомандовал он отделению Торгала. По воксу прошла серия подтверждающих импульсов. Аргел Тал отключил двигатели мысленным усилием, и колхидская руна на его визоре сменила цвет с красного на белый. Задрожав, основные ускорители выключились. Широкие сопла оставляли дымный след, в то время как активировались вспомогательные двигатели, гася скорость его пикирующего спуска до той, которая была бы чуть ниже смертельной.
Посадка была жесткой. Бронированные сапоги врезались под его весом в мостовую, и по камню разбежалась паутина трещин. С ревом двигателей и хрустом ударов о землю остальные его воины опустились вокруг него.
— Звезды небесные, — произнес Торгал, указывая на разрушения своим ворчащим цепным мечом, — я понимаю, что имел в виду капеллан.
Через полуразлушенные остатки стеклянных строений приближалась на трех паучьих ногах одна из разумных машин противника. На них было множество суставов, и каждая заканчивалась клинком, вонзавшимся в землю при каждом шаге. Торс машины мог бы сойти за человекоподобный, если бы не был полностью сделан из движущегося стекла.