Развернул к себе мехом, и он заблестел, заиграл на солнце каплями воды, шикарная вещь. Развесил шкуру на прибрежном кустарнике и пошел доставать вершу.
За верёвку вытянуть не получилось, тяжёлая, пришлосьснова лезть в воду, и волоком вытаскивать снасть из воды. Полная рыбы! Пуда четыре, а то и пять веса. Выкатив на берег, поставил плетёнку отверстием вниз, и потряс. Изнее посыпалась мелкая рыбёшка, тут же запрыгала по камням, сверкая чешуёй на солнце. Снасть сразу стала легче раза в три.
Мелочь мне не нужна, теперь некогда с ней возится, а вот крупный улов мне пригодится в дороге. Внутри верши осталось несколькокрупных рыбин, таких же, что вчера поймал, и крупный то ли рак, то ли краб, как он умудрился-то залезть внутрь, непонятно. Первым вытащил его, за хвост, сразу же ножом отделил голову, чтоб клешнями не размахивал. Следом четыре крупные, в локоть длинной, рыбы, тоже оглушил каждую, чтоб не упрыгали в воду. Вершу откатил под кустарник, вдруг кому пригодится, а улов отнес к кострищу. Развел огонь мелким сушняком от тлеющих бревен. Слазил за мешком, спустился. Эх, жалко, среди подарка не было котелка, ну да ничего, краба запеку, а рыбу в траву заверну, и в мешок, к другим припасам.
Мм! Я с удовольствием уплетал нежное крабье мясо, посыпая солью. Как же хорошо! Вот она, какая, жизнь отшельника.
Сборы в дорогу были не долгими. Просохшую шкуру кошки туго скатал, как матрас в казарме и убрал на дно заплечного мешка, затушил костер, предварительно спалив весь мусор, что остался после меня. Вышел к берегу, полюбовался немного на солнечные блики, отражающиеся от реки, и бодрым шагом зашагал вдоль течения.
На душе было спокойно, лес наполнен щебетом птиц, легкий ветер шуршит листвой. Иногда мелкий зверёк перебежит от дерева к дереву. Словно шел я по дядиному охотничьему заповеднику, а не по совершенно другому миру.
Иногда отдалялся от воды на пару сотен шагов, в надежде выйти на дорогу, но все же возвращался к руслу. Уж возле реки обязательно встречу поселение. И встретил.
Сначала увидел впереди дым. но не такой, что идёт из печной трубы, а такой, словно при пожаре, густой, черный. Я углубился в лес, подальше от открытого пространства, и максимально ускорился, как и повысил внимание.
Через пол версты уже слышался треск горящего дерева, и пришлось замедлится. Осторожно, от дерева к дереву, я тенью скользил по лесу, практически бесшумно. И потому первым услышал чей-то голос.
— Да тихо ты, найдут же, нам тогда точно хана! Тебе на респ хочется? Нет? Вот и мне не хочется. В такую даль перлись, столько сил, и все сначала? — Голос говорившего был мужской, грубый. И главное, я понимал говорившего. Отвечал ему другой, больше похожий на подростковый, высокий, почтиженский.
— Да они же всех положат там, без вариантов! Давай хотя бы отобьем детей, жалко же. — Я медленно подкрадывался к говорившим. Мужской голос произнес что-то невнятное, а через мгновение я их увидел. Они притаились за сваленным деревом, неотрывно глядя в сторону пожара.
Невысокий мужик, поперек себя шире, в кольчуге, на голове шлем без забрала, на спине круглый щит, хороший такой щит, в полсажени, весь покрытый металом, с многогранным заострённым умбоном. В правой сжимает рукоять боевого топора. Второй высокий, стройный, я бы даже сказал, с девичьей фигурой, одет в зелёный тканевый костюм, и кожаную коричневую желетку, с множеством карманов. За спиной колчан со стрелами, в руках огромный лук, почти с хозяина ростом. И уши, как у альва, верхние кончики заострённые, чуть вытянутые.
Осторожно достал нож, подкрался, быстрым движением обхватил свободной рукой голову крепыша, коленом упираясь в щит на спине, и приставил нож к горлу. Мужик звучно хрюкнул, попытался дёргаться, но острое лезвие сразу распороло кожу, и он замер. Молодой альв не сразу увидел нападение на напарника, вглядываясь в сторону пожара, и только когда я заговорил, выронил лук, и, оступившись, упал на зад.
— Тихо, не делаем резких движений, и все останутся живы. Ты, коренастый, положи топор, вот так, а теперь медленно ложись на живот. Руки за голову, да, молодец. Теперь ушастый, повторяй за своим другом. — Тот было дернулся рукой к луку, но передумал, и прилёг рядом с крепышом.
— Слышь, непись, это не мы подожгли хутор, мы вообще помочь хотим. — Забурчал мужик. — Мимо проходили, увидели дым, ближе подошли, а там, вон, сам посмотри, что делается.
— Да, да! Так и было! — Поддакнул ушастый. — Мимо проходили, хотели помочь.
— Успокойтесь, не местный я, сам на дым вышел, а тут вы, такие красивые, на весь лес шумите. Давайте так, сейчас я убираю нож, вы сядите рядышком, и мы побеседуем, договорились?
— Хорошо, согласны. — Произнес альв, и повернувшись к напарнику сказал:
— Странный непись, никакого задания не получил, и ника не видно. — и уже обратился ко мне, — слушай, ты игрок?
Мужик же только глазами сверкал на меня, да куском материи обтирал кровь из порезана шее.
— Кто есть кто, будем выяснять позже, а сейчас кратко расскажите, что там горит, и что вообще произошло.
Пленные переглянулись, и крепыш заговорил:
— Мы задание выполняли, тут недалеко деревня есть, тамошний староста попросил письмо брату доставить на пасеку, да меду обратно принести. Мы репу прокачиваем с герцогством, вот и бегаем по социалкам. Вроде по чуть-чуть репутации за выполнение, зато не опасно. В Герцогстве мобы все выше 4 уровня, а мы второго, без хила не потянем, а кто ж согласится к мелким в пати? Ну вот, идём по заданию, до места на карте ещё пару километров осталось, а тут хутор, на который разбойники напали. Отряд неписей, четыре человека и два эльфа, какие-то отмороженные. Мужиков местных сразу всех убили, сейчас над девками изгаляются на глазах у детей, сволочи! Жаль, мы их не одолеем, разве что с тобой детей хоть отбить получится.
Внутри стала нарастать лютая злоба. Всегда выходил из себя, если видел несправедливость. Дядя говорил, это я в отца. А тут какие-то твари измываются над детьми!
Из-за заполняющей меня ярости, лишь мельком обратил внимание, что вполне осознаю, что километр- это чуть меньше версты. Половину сказанного мужиком правда не понял, но это потом.
Подобравшись, и бросив новым знакомым, чтоб сидели тихо, сбросил с плеча мешок, поднял с земли лук, не спрашивая разрешения альва, вытащил у того из колчана все стрелы, и медленно двинулся в сторону хутора.
Поселение было небольшим, всего четыре избы, огороженные частоколом, которые сейчас чадно горели, да несколько хозяйственных построек чуть в стороне. Вот возле них и происходило главное действие. Два урода стояли с обнаженными мечами рядом с групкой детишек, от трёх до десяти лет, и улыбались, наслаждаясь ужасом, переполнявшим детей. Две худощавые фигуры чуть встороне, опираясь на луки, брезгливо глядели на главное действие. Из моей груди вырвался сдавленный рык. Ещё две твари, громко хохоча, истязали кнутами трёх молодых девиц, одежда на которых почти отсутствовала. Жертвы жались друг к другу, и тонко вскрикивали после каждого попадания хлыстом. Удары оставляли кровавые борозды на их телах.
Уши словно ватой заложило. Я спокоен! подхожу на дистанцию уверенного выстрела. Втыкаю стрелы перед собой. Первыми будут лучники, как самые опасные. Потерпите, страдалицы, я быстро. Рывок тетивы, свист стрелы, и первый лучник с пробитой головой начинает заваливаться. Второй только поворачивает голову, ещё не осознавая, что происходит, как вторая стрела входит ему в глаз, пробивая затылок. Отстраненно примечаю, что лук очень даже неплох.
Оставшиеся уроды ничего не видят, увлечённые своим мерзким занятием. Две стрелы, два колена, обе мрази с кнутами, дико воя, падают на землю. Потерпите, я скоро вернусь к вам. Охранявшие детей поняли, что происходит что-то не правильное. Один, увидев меня, поднял меч, и двинулся навстречу, бешено вращая глазами. Молодец, давай, лишь бы подальше от пленных. Второй видимо посообразительней, попытался укрыться за детьми. Не успел, стрела прошила на вылет горло, и урод рухнул на колени, бросив меч, и пытаясь закрыть рану руками. Последняя выпущенная стрела пробивает голову почти добежавшего до меня разбойника. В глазах его вижу недоумение и обиду. Внимательно оглядываю окружающее пространство. Дети, все в слезах, перепачканные, испуганно жмутся друг к другу. Истязаемые девушки тут же кидаются к ним, стараясь прикрыть своими телами. Из груди вновь рвется глухой рык! За спиной слышу голос альва: