Заняв указанное мне место, я с интересом посмотрел на севшего в кресло Вождя, попыхивающего трубкой, ожидая от него вопросов.
— Товарищ Демин, скажите мне, а почему вы решили, что вы наши потомки? — вдруг задал мне Сталин вопрос, которого я совсем не ожидал.
— Ну… э-э-э… — Немного подумав, я понял, что не знаю ответа.
«А ведь действительно, потомки мы им или нет?» — Озадаченное почесывание затылка помогло мне настроиться на нужный лад, и я радостно вскрикнул и, вскочив, сказал:
— Аномалия, вот в чем решение! Нужно сходить на ту сторону и посмотреть! Ведь с той информацией, что я вам принес, будущее должно измениться!
— Правильно, и в этом мы убедимся в скором времени, — одобрительно кивнул Сталин. И по его голосу я понял, что он давно все обдумал и сейчас легко вывел меня на мысль сходить в мой мир.
— А пока рассказывайте ВСЕ! — чуть подавшись ко мне, велел он.
Набрав в легкие побольше воздуха, я начал говорить. Сталин слушал молча, только иногда в его глазах пробегали молнии. Предсовнаркома интересовало буквально все, но за короткое время до назначенного совещания в Генштабе я успел дать только общую обстановку в мире, начиная с начала Великой Отечественной войны и заканчивая днем, в который переместился сюда. Кстати, именно об этом он расспрашивал особенно подробно — об обнаружении Аномалии и проходе через нее.
Историю встречи известной троицы в Крыму в сорок пятом я рассказал анекдотом.
«Во время февральской встречи в Крыму речь шла о переделе Европы после войны. Рузвельт с Черчиллем говорят товарищу Сталину:
— Иосиф Виссарионович, отдай нам Крым, а мы тебе в ответ прирежем такой же кусок в Европе… По Одеру… Где-то там…
Товарищ Сталин подумал-подумал и говорит:
— Ну хорошо, я отдам вам Крым, если ви отгадаете, какой из этих трех пальцев средний, — и показал он три пальца.
Ну Черчилль удивился и по простоте задачи выбрал средний из пальцев — указательный. Сталин покачал головой и сказал:
— Нэт, нэ ад гад ал!
Рузвельт, тот американец, он понял — надо из пяти выбирать и выбрал средний из пяти пальцев.
— Вот средний, — показал он на средний.
Сталин покачал головой и ответил:
— Нэт, нэ отгадали, — сворачивает из трех пальцев кукиш и говорит: — Вот вам Крым!»
Отсмеявшись, Иосиф Виссарионович мельком взглянул на настенные часы, отбившие семь вечера, встал и сказал мне:
— Вы будете присутствовать со мной на совещании.
Ответить мне было нечего, поэтому, отставив стакан с недопитым чаем, я встал и, торопливо дожевывая печенье, последовал за Сталиным, выходящим из кабинета.
Сидя на заднем сиденье машины, следующей в кортеже, я держал на коленях ноут и отвечал на вопросы Гоголева, сидящего за рулем, который был допущен к полной информации касаемо меня.
— Мы с Лаврентием Павловичем посмотрели кино про контрразведчиков. Скажите, что означает название СМЕРШ?
— Аббревиатура СМЕРть Шпионам. Говорят, сам товарищ Сталин придумал это название.
— Понятно.
— А сколько вы успели посмотреть фильмов?
— Четыре, и один не до конца.
— Можете сказать какие? А то интересно.
— Хм. «Они сражались за Родину» обе серии, хороший фильм, внушающий. Потом «Аты-баты», тоже серьезное кино. Как вы говорите, до печенок пробирает, как они там танки били. Меня до сих пор в дрожь бросает… Дальше включили «В августе сорок четвертого» и на «Освобождении» остановились.
— Ну и как вам информация?
— Война будет страшная, безжалостная! — ответил хмурый Гоголев, поворачивая за идущей перед нами машиной.
— Вы еще не знаете насколько! — со вздохом сказал я, задумчиво глядя в окно.
— Товарищи командиры! Председатель Совета Народных Комиссаров СССР товарищ Иосиф Виссарионович Сталин!
Генералы и адмиралы стоя приветствовали входящего в огромный актовый зал Вождя.
«Нашего бы президента так встречали. Что ни говори, а Сталин действительно не одиозная фигура. Вот с кого нужно брать пример!»
Я сидел на заднем ряду рядом с Гоголевым и с интересом наблюдал за историческими событиями.
— А это кто?
— Где?
— Во-он тот, с лысой макушкой?
— А, это комдив Хрусталев.
— Не Хрущев? — спросил я с подозрением.
— He-а. Хрущева здесь вообще нет, не хрен ему тут делать, он сейчас на Украине.
— Ясно… О, начинается!
К моему удивлению, Сталин не стал сразу вываливать на головы генералов те новости, что я принес. О начале войны. А сделал краткую, на полчаса, политинформацию. На мой вопрос «на фига?» Гоголев ответил просто: «Так надо».