К Виктору Петровичу подошел заведующий учебной частью.
— Наблюдаете? — заговорил он, поминутно оглядываясь по сторонам и делая какие-то пометки в блокноте. — Так, седьмые все… Восьмые? Где ваш? Ах, вон, вижу, вижу. Хорошо. Усиков! Ты почему не в строю? Что? Иди сейчас же!
Вскоре назвали класс Логова — восьмой «В», — и молодой учитель вместе с Валерием Дмитриевичем направился к ребятам.
— Здравствуйте, товарищи восьмиклассники!
— Здра-а-асть!!!
— Как отдохнули? — спросил Валерий Дмитриевич.
— Хорошо-о!!!
— Значит, пора за работу! Иначе наскучит и веселиться. В этом учебном году вы должны буквально с первых уроков серьезно взяться за дело: вы заметно повзрослели. Вот ваш новый классный руководитель — Виктор Петрович. Со всеми вопросами обращайтесь теперь к нему.
Заведующий учебной частью отошел. Ученики с любопытством поглядывали на нового учителя, перемигивались и о чем-то шептались.
Логов по списку стал отмечать присутствующих. Он еще раз убедился, что знает в лицо всех своих ребят.
Из тридцати двух учащихся на поверку не явилось четыре, и в том числе Степной.
Учитель тут же справился у старосты об отсутствующих, будут ли учиться и почему не пришли. О Степном Виктор Петрович хотел узнать подробнее, но вовремя спохватился.
«Не стоит расспрашивать о нем больше, чем о других, выделять его». — Учитель решительно вскинул голову.
— Ну, а как у вас с учебниками?
Несколько человек не имели книг по литературе, анатомии и немецкому языку. Логов записал.
— Виктор Петрович, а мы пойдем в наш класс?
— Уже никого нету во дворе! — зашумели ребята.
— Да, да, пожалуйста.
Ученики, обгоняя друг друга, бросились в школу занимать места. С учителем остались только Володя Светлов, прежний староста класса, Люба Поярцева и Галя Минская, черноволосая смуглая девочка.
— Виктор Петрович, а правда, что вы только кончили университет? — спросил Володя.
— Правда. А вы откуда знаете?
— Да так. Ребята сказали.
— Виктор Петрович, — заговорила Галя Минская, — а по какому предмету вы с нами будете заниматься?
— Я буду вести у вас литературу и русский язык.
На лестнице Логова остановил директор.
— Минутку, Виктор Петрович. Вы, девочки, идите. Почему вы оставили класс? Ваши учащиеся нарушают порядок. Если нужна моя помощь, я пойду с вами.
— Я сам! — Учитель поспешно поднялся наверх, подошел к классу. Там стоял необычайный шум и грохот. Ребята двигали парты, хлопали крышками, кричали. Некоторые пытались оттолкнуть девочек и занять их места.
Виктор Петрович молча замер у дверей. Ученики, заметив его, притихли. Все встали.
— Странно видеть за таким занятием советских школьников, — резко проговорил учитель. — Поставьте парты на место!
Логов, по-прежнему не двигаясь, выждал, пока ученики выполнили его приказание, и медленно подошел к столу.
— Я надеялся, — продолжал он несколько мягче, — что восьмиклассники имеют представление о том, как нужно вести себя.
И уже спокойно Виктор Петрович сказал:
— Садитесь. Нам нужно выделить на завтра дежурных. Начнем с вас. — Учитель наклонился в сторону двух девочек, сидевших за первой партой. — А теперь запишите расписание на завтра: алгебра, литература, немецкий язык… Успеваете? Хорошо. Нам остается избрать нового старосту класса. Какие будут кандидатуры?
— Светлова!
— Володьку!
— Пусть Светлов остается! — раздалось со всех сторон.
— Так, я вижу, нам нечего и голосовать. Значит, решено: старостой остается Светлов.
«Не такие уж они строптивые, как я ожидал, — думал Виктор Петрович после собрания. — Впрочем, рано еще судить. А первую ошибку я уже сделал».
— Скажи, правильный учитель! — говорили в то же время ребята. — Ты смотри, какой молодой, а строгий!
— Мальцы, ша! Мы его завтра возьмем на пушку. Хоть он и лазил по квартирам, а меня не видал и других тоже. Как же он узнает? Погодите, еще Степняк придет…
ГЛАВА 15
Логов проснулся на заре, когда утро только начиналось. Сквозь окно в комнату просачивался тихий голубой полусвет.
«Сегодня в школу!» — вспыхнула первая мысль.
Учитель вскочил с постели, включил свет и по привычке прежде всего посмотрел на календарь.
«Первое сентября», — молча сказал календарь.
«Первое сентября!» — с тревогой и радостью подумал Виктор Петрович.