— Так вот оно что! — воскликнул учитель. — Значит, все это не так страшно! А я-то, дурень!.. Ведь и Василий Борисович нам говорил: «Трудности для того и существуют, чтобы их преодолевать!»
Просветлевший и ободренный, Виктор Петрович вышел на улицу. Было уже совсем темно, только окна домов блестели во мраке. И вдруг разом от края до края города вскипел электрический разлив, отхлынул раз-другой и засиял и заискрился в отдаленных поселках.
Насвистывая какой-то бойкий мотив, Логов широко зашагал по дороге…
ГЛАВА 17
— Виктор Петрович, зайдите ко мне, — говорил через несколько дней директор, направляясь в кабинет. — Ну, как дела? Любимцы ваши не пришли?
— Ох, эти любимцы, Иван Федорович! Нет, не пришли. Я к ним третий раз ребят посылаю. Их и дома нет. Пропали куда-то! Вы знаете, Иван Федорович, они ведь не только летом, а и зимой неделями дома не бывают. Значит, у них есть какое-то убежище. Только не представляю где.
— Верно, и в прошлом году зимой они так же вот набедокурили и скрылись. Да, загадочная история. Ну, а что вы с ними думаете делать? Может… исключить? — Директор хитро сощурился и забарабанил пальцами по столу.
— Исключить? Конечно, такой поступок требует самого строгого наказания, но исключать… Знаете, Иван Федорович, это линия наименьшего сопротивления, это признание нашего собственного бессилия! Извините, но получается так.
— Что же вы предлагаете?
— Что я предлагаю? — Виктор Петрович с решительным видом поправил очки. — А вот что: нужно объявить им строгий выговор с последним предупреждением.
— Ах, как страшно!
— Снизить им оценку по поведению.
— Да, это их убьет.
— Разобрать их поступок на общешкольном собрании.
— Пожалуй.
— Кроме того, я у себя в классе работу проведу. Большинство ребят на моей стороне. Вот я и попробую настроить их так, чтобы проделки Степного и Гулько не находили сочувствия, а, наоборот, возмущали. Мне кажется, они перестанут безобразничать, когда увидят, что их шалости никого не смешат.
— О, это уже другой табак! — Рудаков улыбнулся впервые за все время разговора. — С этого и следовало начинать. А я уж было подумал, что вы по линии наименьшего сопротивления пойдете. Добро, Виктор Петрович! — Директор слегка хлопнул ладонью по столу. — Так мы и сделаем. Но помните и другое: Степного нужно разгадать, о нем вы должны знать все. Ясно? Тамара Львовна, да и не только она, ничего не добилась именно потому, что не знала, чем живет, чем дышит этот неотесанный, но сильный парень. Разгадайте его, увлеките чем-нибудь, подружитесь с ним как старший товарищ, и он пойдет за вами. Верно вам говорю! Ну, ладно. А как ваши уроки? Укладываетесь? План выполняете?
— Первый урок завалил, — признался Логов. — С объяснением не уложился: только начал — и звонок.
— Первый блин комом, как говорится. Ну, а сейчас?
— Сейчас ничего, укладываюсь.
Иван Федорович для чего-то переложил с одного места на другое стопку книг, потом взял в руки ключи от сейфа и, звякая, стал их перебирать.
— Виктор Петрович, — заговорил он, разглядывая бородку одного ключа, — вы, конечно, понимаете, что я не ради простого любопытства интересуюсь вашими уроками. Урок — это основная форма обучения и воспитания учащихся, это лицо учителя, его искусство. Вот как мы смотрим на урок. Нам важно знать, как вы его проводите, кто помогает вам, у кого вы учитесь. Я бы мог пойти с вами в класс и сам посмотреть, но считаю, что еще рано. Лучше вы расскажите. Ну, к примеру, чьи уроки вы посетили в последние дни?
— Я еще ни у кого не был, — тихо сказал учитель, опустив голову.
— Зря, Виктор Петрович? Совсем зря! Видите ли, вы все читаете разные методики, статьи и тому подобное. Конечно, печатные методики нужны — я не в том смысле, — их нужно знать! Но этого мало. Я вам скажу одно: методические разработки, по-моему, служат больше для повышения квалификации, для совершенствования, что ли, педагогического мастерства. А вам еще учиться нужно. Вот с этой-то целью вы и обращайтесь к старым учителям, беседуйте и, главное, ходите к ним на уроки. Это та же методика, только не в книжке, а на деле, живая, так сказать, методика. Опыт старших товарищей надо перенимать сразу же, буквально с первых дней. Мы не имеем права работать плохо — понимаете? — не имеем никакого права! Конечно, всякий труд ответствен, а учительский в особенности: ведь в наших с вами руках, дорогой Виктор Петрович, дети — завтрашний день советского общества и всего передового человечества. От того, как мы воспитаем вот этих мальчишек и девчонок, зависит и будущая наука, и искусство, и сама история. Верно вам говорю… Итак, мой дорогой, учите и учитесь. Обязательно побывайте у Ольги Васильевны, у Геннадия Максимовича, да мало ли у кого можно почерпнуть полезное!