— Тем, что книги он не получил, — с улыбкой отвечал Виктор Петрович.
— Напрасно! Так вы его снова оттолкнете.
— Не думаю.
— Рад за вас, Виктор Петрович, очень рад! — потряс руку Логова директор. — Товарищи, кстати, в середине января у нас педсовет по итогам первого полугодия. Заслушаем отчеты о работе Виктора Петровича и ваш, Иван Кузьмич. Всех прошу хорошо подготовиться к совету.
Иван Кузьмич Стрелец, учитель математики, тот самый грузный старик с бритой головой и седыми лохматыми бровями, с которым Логов познакомился еще в августе, только пожал плечами: мол, что поделаешь, отчет так отчет. Он вытащил из кармана садовый нож и стал чистить ногти. Виктор Петрович вспомнил, что поднимал этот нож с пола, когда хозяин уронил его.
— Значит, вместе… — подняв на Логова глаза, подмигнул Иван Кузьмич. — Я здесь тоже первый год. Вот нас в одну пору и проинспектируют. Мне-то не привыкать: уж столько было этих отчетов да ревизий — трехзначное число. А вам, конечно, внове.
— Вот и нет, кажется, больших грехов, а боюсь, — признался Виктор Петрович.
— Отчитаться — еще бы ничего. Но перед отчетом начнут на уроки ходить целой бригадой: и директор, и завуч, и председатель предметной комиссии, и все, кому не лень. Вот это, батенька мой, истинное наказание. Могут и свою контрольную работу провести, а вы будете только при сем присутствовать. Или повальный опрос учинят. Положение, скажу вам, хуже губернаторского. Вы, однако, не робейте: молодым снисхождение делается, и весьма справедливо… — Стрелец говорил все это тихим голосом, со старческой хрипотцой, близко наклонившись к Логову и дыша ему в лицо каким-то особенным запахом, похожим на запах моченых сухарей.
«Почему-то от стариков часто так пахнет, — подумал Виктор Петрович, невольно сдерживая дыхание. — Да, значит, отчет… Дошло и до меня. Но это неплохо, неплохо: по крайней мере свои ошибки узнаю».
Иван Кузьмич между тем расстегнул свой огромный потертый портфель, вынул из него термос и, хотя это вовсе не интересовало его собеседника, стал объяснять:
— Чаек вот ношу. Понимаете ли, не могу пить из общего графина, душе претит. И то подумать, что всякий грязными руками трогает. — Он плеснул в пластмассовый стаканчик чаю, сделал несколько глотков. — Вот и прекрасно! Когда-то и я никаких болезней не боялся, а теперь… Годы, милый мой, не те.
— Виктор Петрович, к вам товарищ, — сказала Ольга Васильевна, указывая на вошедшего незнакомого мужчину в сером пальто.
— Вы товарищ Логов? — спросил незнакомец.
— Да.
— Сегодня во Дворце культуры большой вечер песни. Получите билет.
— Билет? От кого?
— Не приказано говорить.
— Странно!
— Обязательно приходите, не пожалеете. «Неужели Светлана?!» — подумал Виктор Петрович и срывающимся от волнения голосом спросил:
— А кто дает концерт?
Но мужчины в сером пальто уже не было.
— Какой вы, однако, счастливец! — воскликнул Белов (он тоже сидел в учительской, проверяя тетради). — Бьюсь об заклад, что это особа прекрасного пола назначила вам свидание! Угадал! Угадал! Посмотрите, как он смутился! Впрочем, если у вас не хватает смелости, я могу взять билет.
Все рассмеялись. Только Тамара Львовна отчего-то покраснела и незаметно выскользнула за дверь.
— Ольга Васильевна, с нами такой романтической истории, наверное, уже не случится, — вздохнул Геннадий Максимович, и его лицо мгновенно преобразилось: вместо прежней веселости набежала на него легкая грусть.
Ольга Васильевна тоже вздохнула:
— Всему свое время.
«Схожу-ка я во дворец», — решил Виктор Петрович и потянулся за плащом, но Грекова его остановила:
— Нам бы следовало поговорить.
— Пожалуйста, пожалуйста, Ольга Васильевна! — поспешил ответить Логов.
— Видите ли, урок нужно разбирать, пока свежо впечатление. Пойдемте вот сюда, в кабинет: он свободен. Я вас долго не задержу.
— Задерживайте сколько нужно.
— Так вот что, друг мой, — продолжала Грекова, усаживаясь за директорский стол, — по одному уроку, конечно, трудно, даже и невозможно судить обо всей работе, но кое-что уже можно заключить… Очень похвально, что вы ищете новое, хотя, нужно сказать, не всегда удачно. Возьмем, к примеру, начало нынешнего урока. Оно было и неожиданно, и красиво, и ребят заинтересовало. Но учтите другое: на него ушло ровно шесть дорогих минут! А что дало? Почти ничего. «Памятник» дети давно знают наизусть. Значит, время потратили, а знаний ученикам не прибавили. Вы скажете, у вас была иная цель — заинтересовать класс? Так интереса можно было добиться и не теряя времени, самим объяснением. Ведь материал-то какой! Не увлекайтесь внешними эффектами! Помнится мне случай, когда одна учительница, кажется географии, начала урок с того, что запела в классе «Песню о Родине». Объяснение ваше очень живо и доходчиво, но длинновато: второстепенных подробностей много, друг мой, вот что! Ведь всего-то о Пушкине и за год не перескажешь, а вы на нескольких уроках захотели это сделать. Поэтому на опрос и закрепление у вас осталось очень мало времени. Нужно, чтобы дети на уроке во всем разбирались, чтоб не было у них недоуменных вопросов. А как же вы узнаете, поняли они или нет, если вы их почти не спрашиваете?