Логов отошел от окна и осмотрел остальные классы.
«Очень хорошая школа, — заключил он. — И здесь я буду работать!»
Не возвращаясь назад, Виктор Петрович спустился вниз другой лестницей. На первом этаже он заглянул в столярную мастерскую, где оглушительно звенела циркульная пила, но войти не смог: рабочие выносили из дверей свежие, пахнущие горячей древесиной доски.
Подходя к учительской, Логов еще издали услышал голос директора.
«Мощный бас! Интересно, он поет? Вот бы послушать!» — с улыбкой подумал учитель и отворил дверь.
— А, Виктор Петрович! — воскликнул Рудаков. — Добро! Знакомьтесь, товарищи: пополнение к нам прибыло. Вот Белова нет, но вы обязательно его дождитесь, Виктор Петрович.
Логова окружили. Юноша пожимал руки, называл каждому свою фамилию, но чужих не слышал и не осмелился поднять глаз: так он волновался. Лишь потом, забившись в угол, Виктор Петрович стал знакомиться с теми, кого ему только что представили.
Слева, у окна, стояла высокая полная женщина, совершенно седая, но с очень моложавым и румяным лицом (встречаешь иногда такую бодрую, красивую старость). Говорила женщина мягким и каким-то круглым голосом, в котором не выпирало ни одной острой ноты:
— Бывала я в Сочи… Знаете, шумно, сутолока. Вот в Гаграх, в Гудаутах или Новом Афоне — там хорошо.
Ее собеседница, белокурая девушка в какой-то странной шляпке, надетой, как показалось Виктору Петровичу, задом наперед, пожала плечами.
— Кому как, — сказала она и почему-то посмотрела на Логова, но тотчас, заметив его взгляд, покраснела и отвернулась.
Виктор Петрович уткнулся носом в газету. А через некоторое время он снова выглядывал из-за своего укрытия, только с другой стороны. Справа, почти рядом с ним, сидел грузный старик с бритой головой и седыми лохматыми бровями. Он что-то писал. В его оттопыренном кармане виднелась коробка с каким-то аптечным снадобьем и складной садовый нож. Когда старик наклонялся, чтобы макнуть в чернильницу перо, нож все больше высовывался и, наконец, со стуком упал на пол. Логов торопливо, чтобы опередить соседа, поднял нож и вручил хозяину. Тот очень любезно поблагодарил и продолжал писать с улыбкой, которая после обращения к Виктору Петровичу надолго задержалась на его тонких губах.
Дверь отворилась, и в учительскую быстро вошел еще нестарый мужчина, с красивым и очень подвижным лицом. Логов заметил, как все заулыбались при его появлении.
— Труженикам просвещения наш земной поклон! — звучным баритоном сказал вошедший и действительно поклонился, коснувшись пола рукой. — Тамара Львовна, радость моя! — Мужчина направился к белокурой девушке в оригинальной шляпке. — С приездом, с приездом! Вы замечаете, как я похудел? Только вы в этом виноваты: ведь я целых два месяца не видел вас!..
— Геннадий Максимович, да вы поправились, а не похудели! — со смехом возразила Тамара Львовна и снова посмотрела на Логова.
— А похорошел? — Взявшись кончиками пальцев за подбородок, мужчина кокетливо улыбнулся и опустил глаза, так что расхохотались все, кто был в учительской. — Ольга Васильевна, — обратился шутник к седой женщине, — не смотрите на меня такими глазами: для вас в моем сердце тоже найдется уголок.
— Нет, на уголок я не согласна, — в тон собеседнику отвечала Ольга Васильевна и уже серьезно добавила: — Уж если брать сердце, так целиком.
— У, какая жадная!
— Ну, брат Геннадий Максимович, и язычок же у тебя! — трясясь от смеха, пробасил директор. — Чего ты в цирк не пошел?
— Ну, брат Иван Федорович, для этого нужен твой голосок. А что это за новое симпатичное лицо у нас появилось? — заметив Логова, спросил Геннадий Максимович.
— Да, познакомьтесь. — Рудаков улыбнулся Виктору Петровичу. — Это наш новый учитель литературы. Ты, Геннадий Максимович, как председатель предметной комиссии, помоги ему планы составить и вообще.
Юноша встал и, страшно смущаясь оттого, что все обратили на него внимание, назвал себя.
— Белов. Очень, очень приятно. Откуда к нам? — Геннадий Максимович указал глазами на стулья.
— Я из Р.
— В пединституте учились?
— Нет, в Р-ском университете.
— Отлично, отлично… Ну, а как вам после Р. понравился наш город?
Они сели. Геннадий Максимович смотрел на молодого учителя своими улыбчивыми серыми глазами, и Виктору Петровичу почему-то сразу стало очень легко с этим недавно веселым, а теперь серьезным и внимательным человеком.