Согласно просьбе Военного совета фронта Верховный Главнокомандующий утвердил это решение. Командармом 9-й стал генерал-майор Федор Михайлович Харитонов, которого я почти не знал, но слышал о нем хорошие отзывы А. И. Запорожца и начальника штаба А. И. Антонова. Довольно скоро я убедился, что Харитонов способный и решительный генерал, принимающий решения обдуманно и без промедлений. Он участник гражданской войны, член ВКП(б) с 1918 года, окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. В прошлом командовал стрелковым полком, занимал крупные штабные посты и последнее назначение получил, оставив должность заместителя начальника штаба фронта.
Между тем обстановка в районе Днепропетровска к концу первой декады сентября не изменилась. В двухнедельном сражении противник не смог прорвать нашу оборону с плацдарма. Но как на южном фланге, так и здесь назревали грозные события.
Уже 9 сентября весь день шел напряженный бой на участке нашего правого соседа, в 20 километрах северо-западнее Переволочной. Как установила разведка 28-й кавалерийской дивизии, из правобережного села Дериевка неприятель пытался форсировать Днепр у хутора Багули, но к исходу дня поставленной цели не достиг. Разведчики обнаружили большие скопления вражеских войск на левом берегу Днепра в полосе нашего правого соседа, у селения Григоро-Бригадировка. Причем наших войск ни в Соколках, ни в Озерах разведчики не обнаружили. Куда девались войска 38-й армии (нашего правого соседа), мы не знали. Связи со штабом Юго-Западного фронта у нас к этому времени не было. Командующему 6-й армией Р. Я. Малиновскому было приказано занять оборону одним полком 28-й кавалерийской дивизии по восточному берегу Ворсклы от Хандолеевки до Переволочной исключительно с целью прикрыть правый фланг 273-й стрелковой дивизии у Переволочной. Остальные части 28-й кавалерийской держать в резерве в селе Царичанка и вести разведку противника на западном берегу Ворсклы на участке от Темновки до Хандолеевки включительно.
На бериславском плацдарме
С утра 9 сентября 11-я полевая армия гитлеровцев, поддержанная танками и авиацией, атаковала с бериславского плацдарма наши оборонительные позиции. Командующий 9-й армией Ф. М. Харитонов доложил, что неприятель глубоко вклинился в оборону в направлениях на Дмитриевку и Новокаменку. Три дня 176-я и 296-я стрелковые дивизии мужественно отбивали атаки, но к исходу 11 сентября немцам при поддержке большого количества танков удалось потеснить наши войска.
- В течение ночи, - докладывал генерал Харитонов, - я уплотнил оборону на этих направлениях за счет перегруппировки, но привлеченных сил будет недостаточно. Прошу помощи.
Я приказал продержаться еще пару дней, пока подойдут свежие части. В наше распоряжение должны были прибыть 136-я и 4-я стрелковые дивизии с Закавказского фронта. Предполагалось одну из этих дивизий передать командарму 9.
10 и 11 сентября на правом фланге и на днепропетровском плацдарме противник активных боевых действий не предпринимал. В эти дни авиаразведка фронта обнаружила большое количество танковых и моторизованных колонн врага, двигавшихся по дорогам из Кривого Рога на Днепропетровск и далее в направлении Кременчуга, а также из Канцеровки, что 15 километров западнее Запорожья, через Днепропетровск на Кременчуг.
Разведкой 28-й кавалерийской дивизии было обнаружено большое скопление войск противника в полоса Юго-Западного фронта на восточном берегу Днепра.
11 сентября штаб Юго-Западного направления уведомил нас, что противник прорвал оборону 38-й армии южнее Кременчуга и захватил плацдарм на восточном берегу Днепра, на котором сосредоточил, предположительно, до пяти немецких пехотных дивизий, Днем 12 сентября штаб направления сообщил, что враг с кременчугско-дериевского плацдарма нанес сильный удар танковой группой Клейста севернее Кременчуга, прорвал оборону 38-й армии. Подвижные соединения противника устремились в северном направлении на тылы главной группировки войск Юго-Западного фронта. Против правого фланга нашего фронта немецкое командование выдвинуло заслон, состоящий из небольших подразделений, которые пытались форсировать реку Ворскла у Переволочной, но встретив сильный отпор частей 273-й стрелковой дивизии, перешли к обороне по правому ее берегу.
В 23 часа того же дня генерал Харитонов доложил, что враг прорвал оборону его армии против бериславского плацдарма. Под давлением противника части отходят в восточном направлении. В связи с обострившейся обстановкой на левом фланге фронта я подписал директиву командующим 18-й и 9-й армиями отводить войска на подготовленный рубеж - Днепровские плавни, что южнее Запорожья, озеро Молочное, где занять жесткую оборону и не допустить дальнейшего продвижения немецко-фашистских войск к Донбассу.
16 сентября войска левого крыла фронта отошли на указанный рубеж и закрепились. Попытки врага с ходу прорвать их оборону потерпели неудачу. Все его атаки были отбиты{20}.
19 сентября в 21 час меня вызвал для переговора по телеграфу Сталин. Он спросил, прибыли ли к нам комиссар Военно-воздушных сил Степанов и заместитель начальника Главного автобронетанкового управления Мишулин, разгрузились ли направленные фронту две стрелковые дивизии и танковые бригады, перебазировалась ли из Ростова в Бердянск авиация.
Я доложил, что товарищи Степанов и Мишулин прибыли. Начали прибывать части стрелковых дивизий. Танковых бригад пока нет.
- Скажите, у кого теперь Геническ и станция Новоалексеевка? Значит, немцы закупорили Крым? Нет ли у вас планов о занятии Геническа и станции Новоалексеевка, чтобы открыть связь с Крымской армией? Много ли в этом районе немецких войск? - продолжал запрашивать Верховный.
- Геническ и станция Новоалексеевка у противника, - ответил я. - План по их освобождению наметили. Сегодня ночью отправим шифровкой. Перед нами противник имеет одиннадцать пехотных дивизий, одну кавалерийскую и двести двести пятьдесят танков.
- Здорово вы считаете у противника, - заметил Сталин. - Если бы точно так считали свои силы, тогда б лучше пошли дела. Скажите, эрэсы прибыли к вам? Эрэсы с людьми, конечно.
- Эрэсы прибыли к нам с людьми. Добавлю (к сказанному), что часть дивизий противника нами сильно потрепана и не представляет из себя прежней силы.
- Мы здесь изучили вопрос о Черевиченко и пришли к выводу, что сняли его несправедливо. Не следует ли вернуть его к вам в армию?
- Сейчас возвращать Черевиченко в эту же армию не следует. Это мнение Военного совета. Лучше послать его в другую.
- Мне передал Буденный, что комфронта Рябышев отказался от своего мнения о снятии Черевиченко и что он также считает неправильным снятие Черевиченко. Верно ли это? Если это верно, отчего вы не исправите ошибку? Я со своей стороны готов исправить свою ошибку.
- Когда обсуждался вопрос о снятии с должности Черевиченко, я колебался, о чем говорил Буденному... Возражать против мнения большинства считал неудобным... Сейчас посоветовались с товарищем Запорожцем, он считает, что можно вернуть... Я согласен...
- ...Меня интересует только то, что удобно для государства, а не для отдельных лиц. Скажите мне по чистой совести, кто лучше может руководить операциями армии - Черевиченко или Харитонов? Я вовсе не хочу брать под защиту Черевиченко или кого-либо другого. Хочу... узнать от вас правду... кто из этих двух товарищей больше способен руководить армией?
Такой вопрос Верховного озадачил меня. Видно, в связи с отступлением войск 9-й армии от Днепра у него появилось сомнение в способности генерала Харитонова руководить армией. Я был в большом затруднении, но отвечать надо было немедленно.