Прибыв на новый КП полковника Истомина, я узнал от Ивана Александровича некоторые подробности боя у старого командного пункта. Отделение противотанковых ружей, находившееся в резерве командира дивизии, подбило три танка. Четвертый танк гранатами подбил политрук Ф. С. Матвиец. Уцелевшие повернули обратно. Среди бронебойщиков особо отличились бойцы комсомольцы Филипп Тиружин и Егор Дудин.
Воспользовавшись успехом бронебойщиков, разведчики во главе с политруком П. И. Кобяковым и лейтенантом И. Г. Зейберманом контратаковали вражеских автоматчиков и обратили их в бегство. Когда я вместе с командиром 244-ой стрелковой дивизии полковником И. А. Истоминым вышел к бойцам, между нами завязался непринужденный разговор. Красноармейцы охотно отвечали на мои вопросы. Каждый из них припоминал какую-то важную для него деталь. Они смеялись, вспоминая, как убегали побитые фашисты. Слушал я этих опаленных недавним боем людей и мысленно удивлялся, что после таких ожесточенных схваток с танками и пехотой врага они способны так непосредственно рассказывать и смеяться.
Политрук Ф. С. Матвиец, еще возбужденный боем, вспоминал, как он подбил последний танк.
- Наши бронебойщики, - начал он неторопливо, - прикрывали командный пункт дивизии. Я находился среди бойцов третьего взвода. И вдруг команда: "Приготовиться к отражению атаки танков противника!" Окоп наш находился на скате высоты. Я взял связку гранат и вместе с находившимися поблизости бойцами начал прислушиваться к шуму моторов, чтобы определить, куда же идут танки. Ждем. Вдруг из-за гребня выползает немецкий танк и прямо на наш окоп! Я скомандовал: "Всем укрыться в щели!" - и схватил связку гранат. Ждал и заранее придумывал варианты: если танк пойдет на щель - сразу угощаю его связкой гранат под гусеницу, если он пройдет мимо щели - брошу гранаты на гусеницу сбоку. В это время танк подходил к щели. Я метнул связку прямо под танк. Раздался сильный взрыв, и танк остановился перед щелью. Из подбитой машины стали выскакивать танкисты. Наши автоматчики всех уложили.
Подошедшие к нам во время беседы начальник политотдела дивизии батальонный комиссар Г. Д. Елагин и заместитель политрука 1-й роты 970-го стрелкового полка И. П. Горчаков с интересом слушали рассказ Ф. С. Матвиеца. Когда он замолчал, заговорил Горчаков.
- Наша рота, товарищ генерал, еще отдыхала, когда со стороны села Петровское донесся шум моторов. Вскоре показались и танки. За пять месяцев войны я впервые их столько увидел: стал считать, до тридцати досчитал и сбился. В такой обстановке самое опасное - растеряться. Тут надо подчинить все одному желанию, одному стремлению: уничтожить врага! Знал, чувство-вал, что бойцы смотрят на меня. На мою щель двигалось несколько танков. Я приготовился, положил около себя гранаты. У самого поджилки трясутся, но мысль работает остро, четко, нервы напряжены до предела. Вот уже один танк совсем близко. "Метнуть? Нет, - думаю, - пропущу, чтобы наверняка". Навалился танк на окоп - комья земли на спину посыпались. Только он перевалил, я приподнялся и бросил ему гранату между гусениц. Танк остановился... Гляжу, второй ползет на мою щель. Взял в обе руки по гранате и думаю: "Будь что будет, только бы он не отвернул в сторону". Нет, ползет на мою щель... Но когда второй танк проходил через бруствер, стенки щели не выдержали и меня до пояса засыпало обвалившейся землей. "Только бы не опоздать", - подумал я, напрягая волю. Бросил гранату - и второй танк закрутился на месте. Попытался приподняться, выбраться из обвалившейся щели, но гитлеровцы по мне стрелять начали. Рядом пули зацокали. Я упал на спину и притворился мертвым. Слегка приоткрыл веки и вижу: несколько автоматчиков побежали на помощь экипажам подбитых танков. Тут я собрался с силами и наконец освободил одну, затем другую ногу. Сапоги, правда, в земле остались. Так босым и выскочил, приложился к автомату и ударил по фрицам. Троих уложил, остальные убежали...
У читателя невольно возникнет вопрос: почему 13-я гвардейская не связала боем противника, позволила ему безнаказанно атаковать соседа справа? Дело в том, что гитлеровцы одновременно атаковали и 13-ю гвардейскую с запада, с высоты 214,3, и с юга, из Непокрытой. Отразив первую атаку, части дивизии перешли в контратаку, стремясь вернуть оставленные накануне высоты, по добиться этого не смогли.
В то время как 434-й полк 169-й стрелковой дивизии был атакован в селе Веселое танками с юга, 556-й и 680-й полки подверглись нападению с запада, со стороны села Липцы. Враг бросил на этот участок пехоту, танки, самолеты, поскольку имел большой перевес в технике и живой силе. В результате части 169-й стрелковой дивизии отошли в северо-западном направлении.
В 14 часов со стороны высоты 204,3 около 20 танков и 100 мотоциклистов атаковали село Нескучное. 434-й полк, оборонявший эту деревню, отбил атаку и нанес врагу большие потери. Соединение к 18 часам заняло оборону фронтом на юго-запад, опираясь правым флангом на высоту 205,7, а левым - на село Нескучное.
Что касается 175-й стрелковой дивизии, то она занимала прежние позиции и на ее участке гитлеровцы активности не проявляли.
Соединения 3-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора В. Д. Крюченкина с 6-й гвардейской подполковника М. К. Скубы и 84-й полковника Д. Н. Белого танковыми бригадами весь день оставались в исходном положении, готовые к активным действиям. Причем 6-я гвардейская кавалерийская дивизия полковника А. И. Белогорского отразила атаку до 60 танков.
...Возвращаясь с командного пункта 244-й стрелковой дивизии, я заехал на высоту 226,3, где располагались командные пункты 38-й стрелковой дивизии и 84-й танковой бригады. Очень хотелось принять на месте меры, чтобы ускорить ликвидацию опорного пункта врага в Терновой. Эта заноза по-прежнему приковывала к себе большое количество войск, связывала свободу маневра в нашем тылу, словом, доставляла массу неприятностей. Враг придавал удержанию этого пункта большое значение. Об этом свидетельствовал и прорыв танков в село. Гитлеровцы стремились сковать возле Терновой как можно больше наших сил и тем ослабить и замедлить наше наступление. Хотелось самому побывать в районе боев и убедиться в неприступности, как мне докладывали, этой "крепости".
Авиация врага по-прежнему господствовала в воздухе, каждый день по нескольку раз, иногда лишь с короткими перерывами, бомбила боевые порядки наших войск, блокировавших Терновую. Результаты бомбовых ударов я увидел издали: красивый густой лес, гордость местных жителей, окружавший Терновую с севера, востока и юга, представлял жалкое зрелище. Обгоревшие, расщепленные, вывороченные с корнем деревья были разбросаны в хаотическом беспорядке.
Командир 38-й стрелковой дивизии полковник Николай Петрович Доценко развернул карту и хотел было начать доклад, но я остановил его:
- Мы с вами на наблюдательном пункте. Перед нами местность, на которой расположены войска. Вот вы и докладывайте по местности, а на карту посмотрим тогда, когда не увидим что-либо с этого КП.
В это время дежурный связист доложил, что из Терновой на высоту 226,3 вышли танки противника.
- Сколько? - спросил подполковник Доценко.
- Пока, докладывают, видно девять, - ответил телефонист.
- Как вы хотите их встречать? - обратился к стоящему рядом командиру 84-й танковой бригады полковнику Даниилу Николаевичу Белому.
- Встретим достойно, товарищ генерал-лейтенант, у меня тут пять танков в засаде.
- А у вас что есть? - спрашиваю полковника Доценко.
- Два противотанковых орудия и отделение бронебойщиков.
- Тоже неплохо. Действуйте! Только подпускайте их поближе.
Вскоре мы увидели танки врага. Они шли развернутым строем по три танка уступом справа вперед. Ведя огонь на ходу, танки прорвались через боевой порядок батальона 728-го стрелкового полка и, наверное, надеялись раздавить наш командный пункт, погулять по тылам, навести панику. Но бойцы были спокойны. Наши орудия молчали. Артиллерист-дальномерщик докладывал расстояние через каждые сто метров: