— Слушайте, — выкрикнул мой голос. — Слушайте, вы, кто пришёл после нас, — моими — его глазами я видел округлившиеся глаза и бледные лица других. — Мы ждали вас, так как вы должны были прийти, потому что так было постановлено, — я почувствовал, как сержант выпрямился. — Мы поклялись империи в вечной преданности, даже после смерти. Мы поклялись противостоять темноте, поклялись восстановить в империи мир и защитить тех, кого любим. Наших женщин. Наших детей. И тех, кто придёт после нас! Кто мы?
— Мы первый горн Быков! — прозвучало из призрачных глоток.
— Какие мы?
— Стойкие!
— Где мы стоим?
— На земле, с которой не отступим.
— Куда мы идём?
— К богам, в честь Аскира, в честь императора, с честью и долгом.
Голоса в комнате снова отозвались эхом, затем… Тишина.
— Я вижу вас, но не знаю, — в конце концов, сказал голос, который не принадлежал мне. — Перед вами стоят лучшие солдаты, которых когда-либо видела империя. Каждый из нас предлагает вам свои услуги. На вечно в верности мы поклялись, что не успокоимся до тех пор, пока предатель не будет пойман и осуждён. Каждый из нас готов пойти рядом с вами, направлять вашу руку, защищать вашу жизнь. Кто из живых готов принять сопровождение мёртвых?
— Я готова.
Казалось, даже сержант удивился. Его глазами я увидел, как приблизилась стройная фигура, вооружённая как любой из нас… Зиглинда. Она последовала за нами!
Прежде чем я успел что-то сказать, раздался голос Серафины.
— Я буду направлять её, сержант. Всё будет так, как в старые добрые времена, у неё есть мужество.
— Я, — выкрикнул Варош.
— Это мой, — ответил Микаиль. — Верный и постоянный, мы хорошо поладим.
— Я, — выкрикнул Янош.
— Он мой…, - одновременно выкрикнули Липко и Халмачи.
Два облачённых в голубые доспехи мужчины посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— У него моя смекалка.
— Это было бы для него наказанием, если бы у него не было также моей хитрости и юмора, — рассмеялся Халмачи. Липко поклонился. — Ко мне, — сказал Халмачи, и я почувствовал, как киваю.
Один за другим, живые выбрали мёртвых, все из первого горна нашли себе того, кого могли сопровождать.
— Микаиль, товарищ, возьми в последний раз командование на себя.
Светящаяся голова Микаиля склонилась.
— Как скажите, сержант… Первый горн: внимание! Куда мы идём?
— К богам, в честь Аскира, в честь императора, с честью и долгом!
Теперь прозвучали не только голоса мёртвых, я услышал также другие голоса и почувствовал, как зашевелились и мои губы.
— Когда мы уйдём?
— Не раньше, чем нам позволит долг…
— Не раньше, чем нам позволит долг, — тихо повторил сержант.
Он залез под мышку своих доспехов и вытащив книгу, открыл её. Я его глазами увидел написанные имена. Он провёл моей рукой по страницам и медленно закрыл книгу.
— Мы выполнили свой долг. Микаиль, смена нашего караула появилась. Пусть дальше идут они.
— Так точно, сержант, — Микаиль ударил себя правой рукой по левой стороне груди. — Для меня было большой честью служить с тобой, сержант. Первый горн! Вы слышали сержанта, дело сделано… разойтись!
Все фигуры из голубого света и холодной стали ударили себя кулаком в грудь — последний салют. Эхо удара прозвучало дальше, чем позволяла величина комнаты. И тогда все сняли шлемы и посмотрели наверх. На всех таких чужих и в тоже время знакомых лицах появилась улыбка, когда голубое свечение от острия Ледяного защитника ослабело, иссякло, потухло… и оставило нас одних.
В этой холодной комнате, в которой мёртвые больше не ждали, а нашли покой,
я заметил, что стою на полу на коленях и плачу. Я почувствовал, как сержант ушёл.
Кто-то стоял рядом со мной. Я увидел, как тонкая, рука в перчатке обхватила рукоятку Ледяного защитника.
— Он принадлежит мне, — сказала Зиглинда.
Действительно ли это была она? Да, но в её голосе слышались решительность и спокойствие, которые до сих пор были ей чужды.
— Он достаточно долго меня ждал.
Она сняла перчатку и провела лезвием по ладони. Хлынула её кровь, которую алчно поглотила бледная сталь. Потом она вернула Ледяного защитника в ножны, чтобы протянуть мне руку. Я ухватился за неё.
— Всё в порядке, сержант… Хавальд?
Я кивнул и выпрямился, вытер солёный лёд с лица. Они все смотрели на меня, удивление, страх и благоговение в их взглядах.
— Знаете, какую нам оказали честь? — тихо спросил я, когда снова смог говорить.
Некоторые только озадаченно смотрели на меня, другие кивнули. Я заморгал. Они выстроились в ряд, стояли тихо и спокойно. По очереди, я посмотрел им в глаза. Они не изменились, я не видел лиц солдат первого горна, но в их глазах я обнаружил то, что уже видел в этих других глазах: спокойную решительность.