Как нежно смотрят его глаза.
Но смутившись сидела и дальше пряла.
Лицо его прекрасное склонилось к моей щеке.
Шепчет он девица сладкая, ответ вертится на языке.
Не отпуская нити, киваю,
Поцеловать ему себя разрешаю.
Страсть его так сильно меня обожгла,
Но смутившись сидела и дальше пряла.
Я серьёзно сказала, чтоб прекратил,
Но он действовал смело и был очень мил.
Бурно обнял меня, поцеловал.
Поцелуй, словно огонь обдал.
И скажите мне сёстры, что за дела:
Разве возможно, чтобы я дальше пряла?
Эту песню приняли с громким смехом и улюлюканьем, а один из бандитов бросил Зиглинде воздушный поцелуй. Она поклонилась так изящно, что с таким поклоном могла бы предстать перед любым двором.
— Играйте дальше! — выкрикнул другой. — Исполните ещё что-нибудь!
— О нет, — сказала она. — Музыка — это подарок, она исходит не от меня. Я не могу сказать вам почему это так, но скрипка позволяет сыграть мне за один вечер только две песни, — она провела смычком по струнам, раздался тон, из-за которого у меня заболели скулы. — Но завтра вечером я снова для вас сыграю!
Один из бандитов вскочил.
— Девчонка, я не глупый! Играй или…, — Янош повернулся и показал жестом, чтобы тот замолчал. Он замолчал, бросив злобный взгляд на своего главаря.
— Вы предложили нам превосходную забаву, вас полагается поблагодарить за искусство и голос, а не требовать от вас большего.
Он удивительно галантно поклонился, и поднял руку, чтобы помочь Зиглинде спуститься со стола.
— Ваша прародительница была умной девочкой, и вы, пожалуй, тоже. Можно я посмотрю? — он протянул руку, и Зиглинда неохотно дала ему маленькую скрипку.
Он взял её, подставил к уху и дёрнул за струну. Звук наполнил комнату, такой фальшивый и ужасный, что одни из бандитов вскочил с проклятьем: он как раз поднёс ко рту глиняную бутылку, когда та лопнула в его руке.
— Ваша история кажется мне правдивой, — сказал Янош.
В зале для гостей было тихо, каждый с напряжением наблюдал, что тот говорит или делает. Поэтому хорошо было слышно каждое слово.
— Вы говорите, ваша прародительница встретила фею недалеко отсюда, в лесу?
Зиглинда кивнула. Её глаза снова стали естественно коричневыми, но что-то от дара феи осталось в ней; я не мог бы поручиться за то, что это было.
— Всё до последнего слова правда.
Янош повернулся к своим людям.
— Вы слышали? Это было недалеко отсюда. Расстояние, какое может пройти девочка, которая хочет сорвать цветы! Говорят, феи собираются там, где самая сильная магия, — он сказала это таким тоном, будто это было что-то важное. Видимо так оно и было, потому что его люди посмотрели друг на друга и выглядели такими довольными.
Внезапно он огляделся, окинул взглядом нас и других гостей и рассмеялся.
— Вас ещё недостаточно развлекли? — он поклонился Зиглинде, бросил скрипку Эберхарду, что заставило его побледнеть, а также Зиглинду.
Хозяин постоялого двора чуть не упал, когда отчаянно пытался поймать скрипку. Ему удалось, хотя он сильно ударился о барную стойку и тяжело дыша, опустился на колени; одной рукой он прижимал скрипку к себе, другой схватился за грудь.
Тем временем Янош схватил Зиглинду, прижал к себе и покружил, так что у неё вырвался испуганный крик.
— Давайте веселиться, в танце ты мне не откажешь, девочка!
И под улюлюканье и топанье его людей, он исполнил дикий танец, крепко прижав Зиглинду к себе, одна рука на её затылке, другая на заднице, которую он так крепко сжал, что костяшки его пальцев побелели.
Когда он так с ней кружился, я увидел её лицо, распахнутые от страха глаза и навернувшиеся слёзы. Вопреки здравому смыслу я уже почти встал, когда он отпустил её, нет, оттолкнул от себя, поклонившись ей ещё раз.
— Видишь, девочка, и без твоего пения, можно превосходно провести время, — он взял её за руку и отвёл к барной стойке. — Теперь же я желаю от тебя кубок вина, и оно должно быть отличным. Я выпью его за твою игру на скрипке и за твоё пение, и за то, чтобы ты и завтра вечером развлекла нас, — он наклонился вперёд, подставляя губы к её уху. — Тем или иным способом, — потом он рассмеялся, отпустил её и повернулся лицом к залу. Все смотрели на него, так он, видимо, и планировал.
— Чего уставились? Я что, здесь для того, чтобы развлекать вас? Найдите что-нибудь другое, на что можно смотреть, а если будете чесать зубы, делайте это так, чтобы мне не пришлось удалять ваши языки сталью!