— Если она её съест, то ей не будет грозить опасность забеременеть на протяжении одной фазы луны.
Лицо Эберхарда помрачнело, но он кивнул и взял виноградину.
— Я благодарю вас за этот дар. Скажите, а что насчёт оборотня?
Я покачал головой.
— Мы пока ещё ничего не придумали. Как бы жестоко это не прозвучало, но нужно ещё подождать. Однако было бы полезно узнать, когда и где спит каждый отдельный человек.
Он кивнул.
— Если сегодня ночью я снова не смогу заснуть, то прослежу за этим.
17. Цена магии
— Что вы задумали? — спросил я, когда открывал дверь в нашу комнату.
— Хочу кое-что попробовать, однако не уверена, что это сработает, — она зашла в комнату. — Бр-р.
Да, бр-р. Кто-то, может быть одна из двух других дочерей хозяина постоялого двора, Мария или Лизбета, пополнила запас дров перед камином и сохранила жар. В свете свечи, которую Лиандра подняла вверх, вся комната переливалась, словно ледяной кристалл, за исключением камина.
— Я почти склоняюсь к тому, чтобы переночевать сегодня в зале для гостей, — сказал я.
Она закрыла за нами дверь и со странным взглядом направилась ко мне.
— Почти? — наше дыхание было хорошо заметно, оно, словно облако, висело в воздухе.
— Да, почти.
Она стояла передо мной, запрокинув голову назад. Я сделал шаг в её сторону, когда в дверь внезапно постучали. Я тихо выругался, она улыбнулась.
Я открыл. Это был один из работников хозяина постоялого двора.
— Господин Эберхард подумал, что вы это оцените.
Я отошёл в сторону, а он вошёл и поставил на комод дымящийся тазик. Пар поднялся вверх, словно туман, чтобы стразу же осесть на стенах. Он вышел и быстро вернулся с большим подкладным судном, которое сунул под влажные простыни.
— Как тебя зовут, парень? — спросил я.
— Тимоти, сэр.
— Спасибо Тимоти, — он кивнул, коротко поклонился и вышел.
Я посмотрел на нашу кровать; ручка подкладного судна выглядывала из-под простыни.
— Милый жест, но не больше.
Я провёл пальцем по стене, нарисовав собственный рисунок на морозном узоре.
Лия встала на колени перед камином и подложила дров. Одев капюшон, я пододвинул два стула, один для себя, другой для Лии и сел перед камином. Огонь медленно разгорался, щёлкал и шипел, когда пламя охватывало смолу, от него полетели искры.
Она встала и положила руку на каминный карниз.
— Тоже холодный. Понадобится какое-то время, пока он нагреется.
Я смотрел в мерцающее пламя.
— Было бы приятно, если бы огонь уже горел, но даже чтобы сохранить жар, он приложил много усилий. Он не может понапрасну тратить дрова.
— Это правда, но всё равно было бы приятно.
Я поднял взгляд.
— Сядьте. Понадобиться какое-то время, пока здесь станет тепло.
Она села рядом, тоже натянув на голову капюшон своего плаща, протянула руки к огню.
— Я могу попробовать кое-что, — сказала она некоторое время спустя. — Однако я ещё никогда раньше с этим не экспериментировала.
— Это рискованно?
— Немного.
Она протянула руку к столу. Там ещё со вчерашней ночи стояло вино, но внезапно там оказалась также её книга, которая теперь парила в воздухе, направляясь к её руке. Я мог бы поклясться, что её там не было, когда я зашёл. Она увидела мой вопрошающий взгляд и улыбнулась.
— Я сделала её невидимой. Я предположила, что наши вещи будут обыскивать.
Я бросил взгляд на наши котомки, встал и открыл свою. Оттуда выпал небольшой кусочек коры. Я снова её закрыл.
— Меня скорее удивляет то, что этого не сделали, — она подняла взгляд с книги на коленях.
— Почему вы так в этом уверены?
— Я вложил маленький кусочек корка в складки моей котомки. Крошечный, но, если бы вещи двигали, он бы сдвинулся с места. Не думаю, что кто-то бы его заметил, он лежал ещё на своём месте.
Я снова сел рядом, укутываясь в плащ.
— Боги, как же холодно.
— Думаю, это можно исправить, — она посмотрела на меня и улыбнулась. — Это вы навели меня на мысль. Если лёд силён, тогда огонь будет могущественен. Закройте глаза.
— Зачем?
Она что-то пробормотала, но я не понял.
— Что? — переспросил я, а затем увидел ещё только, как она подняла указательный палец и сама зажмурилась, а от её кончика пальца отскочил яркий световой шар и взмыл вверх. Потом я и сам закрыл глаза.
Яркий свет проникал через мои веки, пылал на коже, светил ярче и горячее, чем сотня солнц одновременно. Потом всё исчезло. Когда я открыл глаза, перед ними ещё танцевали красные пятна, и только когда они постепенно ушли, я смог увидеть её улыбающееся лицо.