Камень размером с голову попал в укрытие мужчины, осколки посыпались на нас. Должно быть, было холодно, я везде видел лёд, но в виде исключения сам не мёрз.
— Сейчас! — выкрикнул солдат, который только что ещё бежал, и мужчина рядом со мной вскочил и махнул своим мечом бастардом.
Я не видел, что он приближается, настолько быстро двигался гном. Страшный удар поразил гнома сверху — поперёк шеи и разрубил его почти пополам.
Мужчина схватил тело гнома и затащил его к нам в укрытие, как раз, когда два чёрных арбалетных болта попали туда, где только что ещё сидели мы.
— С этими парнями нужно действовать быстро, — сказал он.
Он обоими ногами толкнул тело гнома, оно с громким грохотом откатилось на несколько метров назад, где его схватил за ногу другой солдат и затянул к себе в укрытие.
— Почему?
По пещере разнёсся ужасный крик, закончившийся долгим стоном.
— Он у тебя Халмачи?
— Да, сержант.
— Хорошо, — он повернулся ко мне. — У нас уже есть четыре для изучения, другие нам не понадобятся.
Раздался тихий свист, и я оглянулся. Солдат по имени Халмачи показал рукой ряд знаков. Даже я смог разобрать их значение: враг, прямо рядом с нами.
Мой новый друг вскочил, и что-то с такой силой ударилось о его ножные доспехи, что он почти упал. Потом его большой, тяжёлый клинок двинулся вертикально вниз. Я услышал, как что-то затрещало.
— Посмотри на это, — потребовал он. А потом назад: — Всё в порядке!
Я осторожно обошёл валун. Сержант был немного выше меня ростом, но из-за его доспехов выглядел ещё шире, ещё здоровее.
Его меч бастард торчал из шеи гнома, который казалось, стоит перед ним на коленях, он полностью пронзил его и вертикально пригвоздил к земле.
— Смотри.
Он указал остриём своего кинжала на серое лицо гнома. На нём была выжжена руна. Ловким движением он приставил кинжал и вырезал руну. С серых губ гнома сорвался сухой стон, потом тот осел.
Костные осколки и зубы, вместе с заржавевшими доспехами упали на землю.
— Нежить.
Он увидел мой испуганный взгляд.
— Я выглядел также, когда увидел первого. Поверь мне, мы тоже столкнулись с этим впервые.
— Рапорт! — крикнул он назад.
Одни за другим ответили семь голосов.
— Хорошо, — он встал и убрал кинжал. — Скоро всё закончится.
— Давно пара, сержант. Я себе здесь ещё яйца отморожу, — крикнул один из солдат.
Сержант обратился ко мне.
— Думаю, тебе лучше пойти с нами.
Я только кивнул и последовал за ним. Солдаты, несмотря на тяжёлые доспехи, двигались с поразительной лёгкостью; через несколько метров они побежали рысцой. Очевидно они знали дорогу.
Я заметил, что одни из мужчин передо мной несёт два рюкзака. В темноте потребовалось некоторое время, чтобы понять почему: каждый второй солдат нёс на спине закованного в цепи гнома.
Сержант был прав. Много времени не потребовалось, уже скоро мы были в безопасности: большая бронзовая дверь была открыта, а из неё лился свет масляных ламп, который было приятно видеть.
Почему-то комната показалась мне знакомой. Она была восьмиугольной, из неё вели четыре бронзовые двери. Посередине стоял алтарь. На нём лежал конец крепкой верёвки, поднимающейся вверх и исчезающей в дыре на потолке.
— Наших не совсем мёртвых дружков вон туда, — приказал сержант.
— Бальтазар, ты позаботишься о двери, а остальные лоботрясы складывают перед ней камни.
Солдаты были слаженной командой. Понадобилось всего несколько минут, и дверь была забаррикадирована.
На Бальтазаре, в отличие от других, не было доспехов, на нём была одета подбитая мехом, голубая мантия. Казалось, он также думает, что помогать, это ниже его достоинства; к камням он не прикоснулся, лишь положил обе руки на створки дверей.
Только когда я увидел, как двигаются его губы, я понял.
От его рук на дверях распространился бледный свет, и раздался скрежет. Потом он удовлетворённо кивнул и отошёл назад.
— Это должно сдержать их.
— Хорошо. Кто-то ранен?
— Всего лишь царапина, сержант. Один из этих малых укусил меня через перчатку, — сказал солдат, указывая большим пальцем позади себя на гномов в углу.
— Хорошо. Пора убираться отсюда. Липко, ты пойдёшь первым.
Липко подошёл к верёвке, дёрнул за неё один раз, собираясь карабкаться вверх.
— Будет лучше, если первым пойду я, — сказал Бальтазар. — Когда я буду наверху, то смогу поднять вас по воздуху в шахту.