— Нельзя, чтобы он его получил. Жалование для целого легиона — я даже подумать боюсь, сколько это золота. Однако одно знаю точно: казна Иллиана страдает из-за подготовки к войне, а с этими деньгами можно многого достичь. Если они попадут в правильные руки.
— Иллиан далеко отсюда. Отвести золото в столицу уже само по себе приключение. Кто это сделает? Мы оба? Такое состояние заставит легко забыть о чести.
— Мы могли бы предложить часть сокровища в качестве платы…
Я рассмеялся.
— Не будь такой наивной. Зачем довольствоваться частью, если можно заполучить всё? Кроме того, золото принадлежит не Иллиану. Если оно кому и принадлежит, то Эберхарду.
— Эберхарду?
— Да. Этот постоялый двор был брошен и никому не принадлежал, когда его предок присвоил его себе. Таким образом всё, что он нашёл, переходит в его собственность, — я посмотрел на неё. — Думаю, он имеет право утверждать, что постоялый двор и земля вокруг возделываются уже в течение трёх поколений.
Я поднял свой кубок, но он был пуст. Я уже почти поднял руку, чтобы заказать ещё одну бутылку, но потом мне показалось, что будет более разумно оставаться трезвым.
— Я уверен, что ты не лишена чести, но даже ты подумала о том, чтобы использовать сокровище в своих целях.
— Я не взяла бы даже медяк, но королевству нужно золото.
— Именно здесь и кроются твои интересы. Взять сокровище и конфисковать его от имени своей королевы.
— Она и твоя королева тоже.
— Уже больше не моя. И это никак не меняет мои слова. По закону всё, что он здесь найдёт, принадлежит Эберхарду.
Она посмотрела на книгу.
— Эберхарду или старой империи.
— Которой, из всего того, что мы знаем, больше не существует. События, записанные в этой книге, случились много столетий назад. Даже империя, подобная империи Асканнона, может за века исчезнуть.
— Тогда можно считать, что мы потеряны. Потому что я надеялась получить оттуда помощь.
— Потеряны? У нас появится новый правитель, — я пренебрежительно махнул рукой. — Война не чужда и новым королевствам. Она существовала всегда. Когда-нибудь закончиться и эта война.
— Когда ты так говоришь, я с лёгкостью могу тебя возненавидеть.
Я удивлённо посмотрел на неё.
— Почему? Потому что я не прокламирую интересы королевы, которую никогда не видел? Ребёнка, отправившего храбрых людей на верную смерть? Позволь мне прежде, чем думать о лояльности к ребёнку, подумать о себе.
— Она уже больше не ребёнок.
— Может быть и так. Она королева. Уже только это означает, что я не могу ей доверять, потому что она пожертвует мной, когда захочется.
— Она не такая, ты её не знаешь!
— И не хочу этого менять.
Она открыла рот, снова его закрыла, разочарованно глядя на меня. Я ненавидел, когда женщины так делали. Причём тут я, если она поставила меня на пьедестал, на котором не было для меня места.
— Давай не будем ссориться, — сказал я примирительно, — а лучше подумаем, что можно сделать здесь, — я услышал, как засмеялась Зиглнида и посмотрел в её сторону.
— Янош желает не только найти сокровище, он также хочет её, — констатировала Лиандра.
— Не он один. Если она продолжит в таком духе, то сведёт всех мужчин с ума, — я наблюдал, как Зиглинад хихикая, вывернулась из рук одного из бандитов. — Именно этого, кажется, она и добивается. Почему бы не дать событиям идти своим чередом? Если Янош найдёт сокровище, то оставит хозяина постоялого двора и других гостей в покое. Для чего ему содержимое наших карманов, если у него столько золота, что его едва можно унести? Зиглинда… она это переживёт. А тот, кто из мёртвых рук забрал там внизу артефакт, получил, что хотел.
— А оборотень? — голос Лиандры прозвучал тихо и подавлено.
— Если ты права, то Мактора отдали нам на съедение, чтобы направить на ложный след, так что на моём клинке невинная кровь, — я озадачено на неё посмотрел. — Я сожалею об этом, но что мне делать?
— Возможно, он и был невиновен, но напал на тебя. У тебя не было другого выбора.
— Неужели? Если ты права, его даже нельзя обвинить в нападении. Возможно, мы должны были его поймать. Разве ты не говорила, что у тебя есть заклинание, которое заставило бы его изменить свою форму? Но сделанного не воротишь. Будущее беспокоит меня, а не прошлое. Оставим Яношу золото и постараемся спасти жизни, потому что только их нельзя заменить.
— Значит ты говоришь, что нам не нужно ничего делать? — тихо спросила она, смотря на свою руки.