— Они убили друг друга?
Я провёл рукой по лбу.
— Я не знаю. Я убеждаю себе, что всё было именно так. Однако местные жители говорили о существе, ледяном демоне, который с приходом зимы спускается с перевала и ищет своих жертв. Говорили, ему нравится теплая кровь, и он сводит своих жертв с ума. Крови в башне было предостаточно и безумия тоже.
Она, задумавшись, смотрела в свой бокал.
— Возможно, вы правы. Я тоже уже слышала истории, в которых те, кого занесло снегом, потеряли рассудок. С людьми случается странное, когда они заперты.
Она подняла на меня взгляд.
— Однако я намерена покинуть это место в ясным рассудке и здоровой. А теперь думаю, пора ложиться. А где вы будете спать?
Я откинулся назад и рассмеялся.
— В кровати, сэра, в кровати. Вам не стоит беспокоится о своей невинности.
Если хотите, можете положить свой меч между нами. Или спать на полу.
— Боги одарили меня разумом, сэр, — ответила она, многозначительно посмотрев на меня. — Моя невинность совсем не проблема. А вот холод — да. И у нас только одно одеяло.
— У меня в связке есть ещё кожаный тент. Возможно, он пахнет не так хорошо, но…
Она встала.
— Может быть вы посчитаете это смешным, сэр, но я ещё никогда не спала в одной кровати с мужчиной. Думаю, я, скорее всего, буду искать ваше тепло. Если такое сучиться, то не воображайте, что это что-то значит. Распаковывайте тент, лучше я буду нюхать кожу, чем замёрзну до смерти.
— Не переживайте, я не подумаю ничего такого, если вы прижмётесь ко мне. Разве вы не хотите получить от меня обещание, что я не наброшусь на вас?
— Либо вы сделаете это, тогда обещание ничего не будет значить, либо нет, и тогда оно вовсе не нужно. Сэр Хавальд, я могу быть хорошем другом. Но вряд ли вы найдёте врага более ужасного, чем я.
Я наблюдал, как она ложится в кровать, сдвинувшись ближе к краю. Она выбрала сторону возле стены. Я наклонился и с громким скрежетом отодвинул кровать от стены.
— На холодную стену ложится воздух, — объяснил я на её вопросительный взгляд.
— Почему тогда кровати так часто ставят возле стены?
— Потому что редко бывает так холодно.
Я развернул кожаный тент и расстелил его на нашей кровати. Её клинок, Каменное сердце, стоял рядом со столом. Я посмотрел на неё. Она покачала головой.
— Если он мне понадобится, он прилетит.
Я положил кинжал под связку, которая служила мне подушкой и лёг в постель. На столе всё ещё горела одинокая свеча. Двинув рукой и что-то невнятно пробормотав, она потушила её, и меня окутала темнота.
Какое-то время я ещё лежал без сна. Я слышал её равномерное дыхание. Потом и я заснул.
Когда я позже проснулся, она лежала, прижавшись ко мне и дышала в ухо, а её запах окутывал меня. Огонь в камине потух, оставив тлеющие угли. И в слабом свете, исходящим от углей я увидел, что ледяные кристаллы расползлись по всей стене.
Наше дыхание осело на кожаный тент. Я притянул Лию ближе, накрыл нас почти полностью моей кожей для путешествий и закрыл глаза. Последнее, что я увидел, были светящиеся мрачным светом рубины — глаза дракона на рукоятке Каменного сердца, которые, казалось, смотрят на меня с подозрением.
6. Мёртвый в конюшне
Стук в дверь разбудил меня. Нас окружала темнота, угли в камине почти потухли. Наши с Лиандрой тела переплелись друг с другом, в поисках каждого миллиметра кожи и тепла, какое только можно было найти. Редко меня обнимали настолько крепко.
Она что-то пробормотала, ещё не совсем проснувшись. Я позволил себе улыбнуться, закрыл глаза, не вылезая из кровати, поискал и нашёл свечу на столе и послал искру к фитилю. Тому или иному трюку можно научиться, не обучаясь в храме.
Стук в дверь был приглушённым, однако мне показалось, что я также расслышал голос нашего хозяина. Босиком и задрожав, когда почувствовал холодный пол, я подошёл к двери и хотел поднять засов. Но он, будто примёрз к двери. В моём сонном состояние я полагал, что именно так и случилось и какое-то время напрасно его тянул, пока не вспомнил, что моя компаньонка по кровати заперла дверь магическим способом.
Я вернулся к кровати. Света свечи было достаточно, чтобы увидеть Лию: заспанная; белокурые волосы, словно светлое пламя, покрывают постель; она свернулась в калачик под одеялами, плечо выскользнуло из льняной рубашки, незащищённое от холода.
Я почувствовал желание накрыть его. Хотелось бы разбудить её с цветком или с горячим медовым чаем. Я думал о множестве странных вещей, когда нежно тряс её за плечо, пока она сонно не открыла глаза.
Она увидела меня и улыбнулась. Улыбка, которая заставила забыть меня о холоде. Потом она, казалось, опомнилась, и её лицо и взгляд стали подчёркнуто нейтральными.
— Что такое?
— Кто-то от нас чего-то хочет. Но дверь заперта.
Она села, убрала волосы с лица типично женским движением и, когда её босые ноги коснулись холодного пола, издала удивлённый тихий возглас. Она поморщилась, но решительно встала, прошла к двери и подняла засов.
Хозяин постоялого двора чуть не упал ей навстречу.
— Сэра, сэр, вы должны мне помочь! Сегодня ночью случилось нечто ужасное! Мне нужна ваша помощь, святые боги, я не знаю, что делать.
Только потом он, казалось, увидел нас. Она стояла возле двери на одной ноге, другой потирала себе икру, волосы распущенные и лохматые, а позади неё стоял я, одетый только в штаны по колено и расстёгнутую рубашку.
— Прошу прощения, знатные господа, я не знал…
— Ладно уж, — сказал я и мягко отодвинул Лию в сторону.
— Есть непосредственная опасность, или мы можем одеться?
— Вы можете одеться, конечно же можете. Опасность? Я не знаю…
— Хорошо, — сказал я. — Спускайтесь вниз в харчевню и приготовьте хороший, согревающий завтрак. До тех пор дело может подождать, верно?
— Возможно…, - пробормотал хозяин постоялого двора. — Завтрак будет ждать господ, но может вы всё-таки сможете взглянуть на это глазком…
— Добрый человек, успокойтесь же, — сказала Лия и положила ему на плечо свою тонкую руку.
Хозяин постоялого двора взял её руку в свои, встал на колени и поцеловал, прежде чем она смогла её забрать. Он вцепился в неё, как будто она была его единственным спасением. Нежно, но решительно она высвободила руку. Он оставался стоять на коленях и смотрел на нас.
Прошло много времени с тех пор, как кто-то стоял передо мной на коленях, и сегодня мне нравилось это ещё меньше, чем тогда. Я показал ему жестом встать.
— Что у вас случилось?
— Это Теобальд. Он был мне как сын. Я даже надеялся…
— Что произошло? Расскажите, как можно короче, — приказал я.
Он сделал глубокий вдох.
— Что-то сожрало ночью моего конюха.
Дверь закрылась, хозяин снаружи отправился готовить для нас завтрак, а мы остались стоять в комнате.
Невольно я бросил взгляд на кровать, где одеяла всё ещё обрисовывали наши тела, а потом на неё. Она слегка покраснела и перевела взгляд от меня к каминному щиту, на котором ожидала одежда.
— Что-то сожрало его? — спросила она.
— Так сказал хозяин постоялого двора.
Я зачарованно наблюдал за ней. У меня не было ни малейшего желания отворачиваться, и она это знала. Она глубоко вздохнула и решительным движением сняла льняную рубашку через голову. При этом она наклонилась вперёд, чтобы облегчить задачу, и когда снова выпрямилась, стояла передо мной голая.
Она бросила на меня взгляд, который мог иметь тысячу значений или ни одного и начала одеваться.
— Сэра?
— Да? — её голос был хриплым.
— Вы прекрасны.
— Спасибо. Я знаю, — был её ответ.
Я зашёл ей за спину и прикоснулся к плечу. Казалось, Лия застыла, даже перестала дышать.
— Если позволите, — сказал я и провёл рукой по волосам.
— Что? — она немного задыхалась.
— Если разрешите, я заплету вам волосы. Я делал это для моей сестры.