Тёмный эльф.
Торговец испуганно отпрянул, осенил себя знаком троицы, как будто этот знак мог на месте поразить женщину.
— Не прикасайтесь ко мне! — выкрикнул он, хотя уже отступил на добрый метр.
Я уже дошёл и находился между ними, однако немного сбоку.
— Успокойтесь, добрый человек, — сказал я. — Она ничего вам не сделает.
Торговец поднял глаза, я был примерно на две головы выше него, но он лишь бросил на меня беглый взгляд.
— Это чудо, что мы все ещё живы, и что её кровавые ножи не перерезали нас сегодня ночью!
— Я такой же гость, как и ты. Согласно старому закону, разборки в гостинице запрещены, — спокойно объяснила она.
— Но тогда почему вы препятствуете и не даёте покинуть мне постоялый двор? — разгневанно выкрикнул он.
Его рука легла теперь на рукоятку кинжала.
— Сэр, — опять попытался я вмешаться, но он и в этот раз проигнорировал меня.
— Скажите мне! — потребовал он, и обращаясь ко мне: — А вы не вмешивайтесь, старик.
Старик. К некоторым вещам я должен ещё привыкнуть.
— Я никому не препятствую покинуть постоялый двор, даже если это не свидетельствует о здравом смысле.
Она всё ещё была спокойной, но её тёмные глаза сверкали. Я знал, что они существуют, но ещё никогда раньше не встречал тёмного эльфа.
Она была маленькой и миниатюрной, но уже только её осанка показывала, что она видит себя в другом свете. Это было почти предупреждением, не стоит её недооценивать. Она просто занимала больше пространства, чем можно было подумать на первый взгляд.
Однако второй взгляд предупреждал об осторожности. Этот же торговец был слеп.
— Но было бы глупо выбрать эту дорогу. Попытайся со стороны конюшни, там двери побольше.
— А почему бы не открыть эту дверь?
Она подняла засов и потянула. Дверь заскрипев, открылась, мелкие частички льда посыпались вниз. Перед нами была белая стена из снега, покрытая блестящей корочкой льда, которая следовала контурам двери.
— Вот почему. Снег здесь не пробит и помогает сохранять наше тепло, — она положила руку на лёд. — Этот лёд такой холодный, каким обычно и бывает… но нечто по сравнению с тем, сколько шторм поглощает тепла. Этот лёд защищает нас, я не хочу проделывать дыру в панцире, который сохраняет нам жизнь.
— Шторм закончился, проклятая! — выкрикнул торговец. — Кого ещё заботит лёд?
— Сэр, она права. Шторм ещё не…
Он резко повернулся ко мне.
— Я же вам сказал, не вмешиваться, старик!
Сказав это, он изо всех сил толкнул меня назад, к чему я не был готов. Я споткнулся об угол скамейки, ударился спиной об угол стола и растянулся на полу. Я слишком удивился и не успел отреагировать. Лия опустившись на корточки рядом, посмотрела на меня с улыбкой.
— Нужно всегда быть ко всему готовым, не так ли? — спросила она.
— Спасибо за совет, — ответил я. По крайней мере, намеревался, но мне не хватало воздуха. — Не разевайте рта, а позаботьтесь о том, чтобы он успокоился, — попытался сказать я, но мой голос был тихим и слабым, и мне было трудно дышать.
Что со мной случилось?
Однако её слух был достаточно хорош, и она всё поняла.
— Вижу, что вы в порядке, — сказала она, бросила на меня последний взгляд, встала и заняла твёрдую позицию между тёмным эльфом и торговцем.
— Сэр, — её голос был решительным и потребовал внимания, но не помог вернуть его манеры.
— Чего вы от меня хотите? Хотите оказать помощь этой проклятой? Разве не ваш долг уничтожить её? — грубо огрызнулся он.
Лиандра поморщилась, как будто учуяла что-то неприятное.
— Она гость. Такой же, как вы или я.
Между тем я перекатился на бок и был на пути к тому, чтобы встать. В данный момент я как раз достиг стадии четвероногого ползуна. Обычный промежуточный этап к прямому передвижению. Он был знаком любому ребёнку. Сейчас я встану.
Как только снова смогу дышать. Это было легче сказать, чем сделать. Когда моя грудь наконец снова поднялась, я почувствовал колющую боль в спине. Мне была знакома это боль, я чувствовал её и раньше: видимо, когда ударился о чёртовый угол стола, сломал себе одно или даже несколько рёбер!
В конце концов, я встал, оперся на тот же стол, что сломал мне кости и оглянулся, бросив взгляд на зал для гостей. Наша небольшая сцена: тёмный эльф, Лиандра, торговец и я — мы были в центре внимания. Причём взгляды были устремлены скорее не на меня, а перемещались туда-сюда, между Лиандрой и тёмным эльфом.
Контраст, что был между ними, не мог быть ещё больше: Лиандра высокая, стройная, атлетически сложенная, светловолосая, эльф напротив, миниатюрная, на голову ниже и с волосами, как перья ворона.
— Скорее всего, это она растерзала бедного мальчика! — продолжил торговец.
Я вздохнул про себя. Как же мне это знакомо. Скорее всего, мужчина поздно отправился в путь. Надеялся, что ещё сможет добраться до перевала. Эта остановка стоила ему времени и денег. Его путешествие, которое, возможно, длилось уже долго, теперь казалось бессмысленным и дорогостоящим. Он был расстроен, и здесь находилась та, на ком, казалось, можно выпустить своё разочарование и гнев.
— Ходят слухи, что они, словно дикие животные!
Да, сэр, думал я, продолжайте в том же духе! Я уже видел в зале для гостей некоторые задумчивые лица, а тут и там другие, кто, соглашаясь, кивал. Ещё несколько слов, и вы создадите разъярённую толпу.
— Да, так о нас говорят, — ответила эльф тем же спокойным голосом. — А знаешь ли ты, кто так о нас говорит? — она не стала ждать ответа. — Это наши любимые кузены, это они так говорит. Высокородные эльфы в своих дворцах. Те же, что людей называют молодыми собаками, которых ещё нужно обучить и надрессировать, прежде чем они будут полезны. Уж понятно, какое я предпочитаю сравнение.
— Я однажды слышал, что тёмные эльфы напали на город людей, всех убили, а детей похитили! Сделали из бедных людей рабов! — раздался сердитый голос сзади.
Я оглянулся: это был господин барон, он встал и сердито тряс кулаком.
— Может она действительно оборотень! Давайте её на всякий случай сожжём!
Одобрительные кивки со всех сторон. На заднем плане я увидел сначала разбойников, которые откинувшись на спинки стульев, спокойно и весело наблюдая за спектаклем, потом, ещё дальше, Зиглинду, которая нашла защиту в объятьях отца. Взгляд хозяина постоялого двора встретился с моим, и я вздохнул от облегчения, что он не стал требовать того же, а молча просил меня о помощи. Как будто моя помощь была до сих пор полезной.
— Я Зокора из Ясенло. Моя мать Избета, её мать Лоэзе, а она, в свою очередь, появилась из чресл Джихалы. Я из кровей шипов, мой знак — кошка, а моё слово — слово посвящённой воительницы Соланте, сестры Астарты, которую почитаете вы, люди.
Она стояла гордо, с высоко поднятой головой, тёмные глаза сверкают.
— Не ищите во мне волка, потому что мой знак — кошка!
— Это не она, — раздался на удивление твёрдый голос Эберхарда. — Я ходил тут всю ночь, подбрасывал в камин дрова. Она ни разу не сдвинулась со своего места.
— А кто его знает…, — попытался горячо возразить торговец.
И замолчал.
Потому что, когда в этот раз я подошёл к нему, он не смог меня проигнорировать. Возможно, дело было в том, что он почувствовал остриё моего кинжала, приставленного к боку. Он был скрыт от взглядов, находящихся позади меня людей, но хорошо видим для Лии и тёмного эльфа. Лия удивлённо приподняла брови, тёмный эльф лишь задумчиво на меня посмотрела.
— Слушайте меня внимательно, торговец, — тихо сказал я.
Мой голос был ледяным, как шторм, который, по его мнению, закончился.
— И не двигайтесь, не говорите больше ничего, чего не захочу я. Если будете отвечать, отвечайте так, чтобы слышал только я, и больше никто. Если вы меня поняли, то кивните.
На его лбу выступили капли пота. Он кивнул.
— Во-первых кое-что, что должно вас ободрить. Вы только что толкнули на пол рыцаря. Старика, но рыцаря. Полагаю, вы сами дворянин, что позволяете себе такое?