16. История, что рассказывают монеты
— Интересно, что она ещё знает? — голос Лии прервал мои мысли. — Она вам нравиться?
Это прозвучало немного язвительно.
— Вы же слышали, я слишком стар и не стою её усилий.
— Слышала, да. Возможно, она права. Кажется, её опыт больше, чем мой, — она озорно улыбнулась. — Но я спросила, нравиться ли она вам.
— Она привлекательная, да. Она пробуждает во мне желание укротить в ней эту дикость.
— Есть вещи, которые нельзя укротить, — глаза Лии покоились на мне. — У меня нет знаний эльфов, мне известны лишь те же легенды, что и вам. Но что-то говорит мне, что она никогда не изменится, что всегда будет такой.
Я повернулся к ней.
— У меня нет никаких намерений по отношению к ней. Если вы задаёте вопросы, то получаете честные ответы, но не вкладывайте в это слишком много смысла.
Я посмотрел ей в глаза. Снова наши головы склонились друг к другу.
— Может вам лучше спросить, нравитесь ли мне вы…
Склонившись через стол, мы находились теперь совсем близко друг к другу, так что я ощущал её дыхание. Оно пахло приятной свежестью, намного лучше, чем воздух в зале для гостей. Не знаю, как долго мы смотрели друг другу в глаза. Снова она облизнула губы, и последняя дистанция между нами исчезла. Наши губы прикоснулись друг к другу, её мягкие и податливые, тепло и нежность, которые глубоко тронули меня. Под моим натиском, её губы приоткрылись…
Кто-то прочистил горло.
— Сэра, сэр…
Эберхард.
Мне захотелось его избить.
— Да?
Мой голос прозвучал грубо, хозяин постоялого двора отступил почти на шаг и испуганно на меня смотрел.
Я вздохнул.
— Садитесь раз уж пришли, — указал я на стул, с которого совсем недавно встала Зокора.
— Я и правда не хотел вас беспокоить. Просто ждал, когда ваш стол покинет тёмный эльф. Знаете, она меня пугает.
Я обдумал свой ответ.
— Эберхард, это хорошо, что вы её боитесь, — наконец сказал я. — Что вас привело к нам?
— Сейчас.
Он огляделся. Если кто и обратил на нас внимание, то это не было очевидно. Он сел и поставил на стол бутылку, а также три оловянных кубка.
— Это хорошее фиоренцское вино. Если позволите, я бы хотел угостить вас, — он вопросительно взглянул на нас, и мы с Лией кивнули в знак согласия.
Умелым, почти элегантным движением руки он откупорил бутылку и налил нам. Мы пили молча, лишь подняли вверх кубки в знак приветствия. Вино было прохладным, не холодным и в самом деле очень хорошим.
— Вы наверняка знаете, о чём я хочу узнать, — наконец сказал он. — Вы нашли то, что требовалось?
— Шахту?
Эберхард закатил глаза.
— А что ещё по-вашему? Инвентаризацию я вас делать не просил, это я и сам могу.
Только теперь я понял, насколько велико было его нервное напряжение, потому что его рука так крепко вцепилась в оловянный кубок, что костяшки пальцев побелели.
— Эта шахта, она под моей башней, местом, которое я считал безопасным. Я не знаю, что находится на дне шахты, но мне кажется, что там что-то неладно. Ведь я не доблестный воин, а всего лишь простой мужчина, который беспокоится и боится.
К этому моменту я уже поменял о нём свое мнение. Он был мужчиной и отцом, управляющий этим постоялым двором, которому нужно было как-то справляться со своими гостями и который многое удерживал в равновесии. Он не был воином, но ему всё же требовалось мужество в своей личной жизни. Возможно, не для битвы, а для других вещей, но не в каждой битве верх одерживается мечом. Он был осторожным, трудолюбивым и осмотрительным. Мужчина, который делал, что должен и что было в его власти.
К моему удивлению я заметил, что он мне нравится и что я его понимаю.
— Я хочу не только знать, представляет ли то, что там внизу опасность для меня и моих близких, мне также кажется подозрительным, что там кто-то возился, в то время как я думал, что башня надёжно заперта, — он наклонился вперёд. — Прошу вас, больше не томите меня, сэра, сэр. Скажите, что вы там нашли? Вы ведь спускались в шахту, не так ли? Мне самому не хватило для этого смелости.
Вполне понятно. Если бы Лия не находилась рядом и не было последних остатков моей гордости, возможно, я тоже решил бы забыть про своё любопытство.
— Мы и правда спускались в шахту, — тихо сказала Лия. — Позвольте мне рассказать, что мы там нашли…
Когда она закончила рассказ, бутылка была пустой, а хозяин слегка дрожал. Большую часть вина оприходовал я. Когда она рассказывала, я вместе с ней снова обыскивал эту мёртвую, холодную комнату, и вновь почувствовал этот внутренний холод, который был намного хуже, чем внешний. Я не знал, что именно меня так напугало в этой комнате, но что-то там было. Я постоянно видел перед собой этого бдящего, того, что с мечом на коленях наблюдал за дверью.
Но вино помогло.
— Эти… эти гномы… вы говорите они не мертвы?
Голоса хозяина почти не было слышно. На заднем планет раздался смех Зиглинды. Я поднял взгляд, она флиртовала со Штернхаймом. Я был рад услышать этот смех, потому что судьба гномов всё ещё наполняла меня ужасом.
— Нет. Скорее всего нет. Но практически мертвы, — Лия пыталась его успокоить. — Лёд удерживает их крепче, чем сделала бы любая цепь.
— Но и цепи тоже сдерживают их. Они стабильные?
— Очень, — заверила Лия. — Ничто не сможет сломать эти цепи. Эти солдаты знали, что делают. Я уверенна, что, если бы им не заблокировали путь назад, они бы все выжили. Хавальд сказал, что это были элитные войска, у него в этом больше опыта, поэтому я полагаюсь на его суждение.
— Почему вы так это подчёркиваете? Какая тут разница? — спросил хозяин постоялого двора.
— Мы не знаем, откуда они появились и чего хотели. Но я думаю, что они были успешны в своём предприятии, а также осторожны. Они закрыли эту дверь. И дверь оставалась запертой все эти годы. Какая бы опасность не грозила там внизу, она уже на протяжение долгого времени не шелохнулась.
Казалось, эта мысль убедила хозяина постоялого двора, потому что он с облегчением кивнул.
— Вы должны понять, какой это шок узнать, что всё это время мы спали над могилой.
— Конечно. Но оттуда больше не угрожает никакой опасности.
Я выпил ещё глоток изысканного вина. Впервые за много часов я перестал мёрзнуть. Из-под камзола я вытащил кошелёк и мою старую трубку.
Брови Лии поднялись вверх.
— Мне не нравятся мужчины, которые такими вонючими трубками отравляют воздух.
— Этот воздух вряд ли можно сделать ещё хуже, — сказал я и начал заполнять трубку табаком.
Я с удовольствием выкурю её сейчас.
— Я бы предпочла, чтобы вы не курили! — настаивала Лия.
— Мне жаль. Но иногда мне хочется. Вы хотите запретить? — спросил я.
Она долго смотрела на меня. Мне очень хотелось знать, каковы были её мысли в этот момент.
— Нет, — наконец вздыхая, сказала она. — Я не хочу лишать вас ваших удовольствий, да и не вправе.
— Спасибо, — понадобилось какое-то время, но потом табак разгорелся, и я наслаждался ароматным запахом. Лия принюхалась и выглядела удивлённой. — Это воняет намного меньше, чем я опасалась. Какую травку вы курите?
— Ни травку, — ответил я. — Это табак.
Я улыбнулся.
— Я разделяю ваше мнение по поводу курения травки.
— Должно быть вы богаты, — Эберхард тоже выглядел очарованным.
— До сих пор я видел табак только у богатых торговцев.
— Есть места, где он намного дешевле. Я признаюсь, что у меня осталось не так много. Поэтому я распределяю его, берегу, курю только тогда, когда могу им насладиться, — я вновь перевёл взгляд с Эвебхарда на Лию. — Это необычайно спокойный момент.
Эберхард соглашаясь, кивнул.
— Я знаю, что вы имеете ввиду. На один момент можно забыть, что происходит.