— Тёмная сестра одаривает своих служительниц тем или иным талантом, также есть способности, которые у нас в крови. Вы видите меня, потому что я так хочу. Другие, однако не смогут.
— И ваших следов тоже будет не найти, верно? — спросила Лиандра.
— Да, — ответила Зокора.
Я колебался.
— Зокора, позвольте задать вам один вопрос. Кто вы? Я имею ввиду, мы собираемся сражаться вместе, я…
— Тёмный эльф, — она увидела мой взгляд и улыбнулась.
— В этот раз я удовлетворю твоё любопытство. Меня зовут Зокора а Зераш, я первая дочь высшего столпа, главная служительница тёмной сестры. По человеческим годам мне шестьсот семьдесят лет. Во имя моей богини я убила сорок четыре воина и двести других. Вот уже триста двенадцать лет я каждый год принимаю испытание от богини.
— Ритуальный поединок с другой служительницей? — тихо спросила Лиандра.
Зокора кивнула.
— Их я не причислила к убитым мной, потому что мою руку направляла богиня.
— Что значит дочь высшего столпа? — спросил я.
Она рассмеялась.
— Это означает, что после смерти моей матери тёмной землёй буду управлять я, — она сжала кулаки. — Ригвард был всего лишь человеком, но он был моим, а его кровь будет течь в жилах моих сыновей. Он мне нравился, — её глаза запылали сильнее.
Хотя она стояла прямо передо мной, я не видел её лица, только эти глаза, серебряные линии под ними и её кроваво-красные зубы.
— Этот некромант спустился в моё царство, — прошипела она. — Ещё никогда он не совершал настолько большую ошибку.
Я посмотрел ей вслед, когда она села в своём углу, где неподвижно замерла.
— Напомни мне, чтобы я никогда не сердил тёмного эльфа, — тихо сказал я Лиандре.
— Она принцесса. Думаешь, это правда?
— У неё нет причин врать, — ответил я. — Хотя я не думаю, что это подходящий титул. Кто знает, как тёмные эльфы видят своих правителей. Меня больше беспокоит то, действительно ли она убила столько много врагов. Если да, то нам повезло, что гнев Зокоры не настиг нас, — я наклонился к Лиандре и провёл пальцами по её гладкой щеке.
— Скажи, что происходит с твоими глазами? Я знаю, что красный огонь в них часто загорается из-за гнева, но что это значит?
Лиандра посмотрела на меня, красное сияние потухло, и я снова увидел фиолетовый цвет, который так мне нравился.
— У тёмных эльфов способность видеть в темноте развита больше, чем у эльфов. Мы видим тепло. Когда становится так холодно, как сейчас, эта способность проявляется красным огнём в глазах.
— Никакого волшебства?
Она покачала головой.
— Нет. Когда я злюсь, красный огонь также показывает мой гнев, — она посмотрела в сторону Зокоры. — Нельзя сделать наше общее происхождение ещё более явным, верно?
— Ты уверена, что только наполовину эльф?
Лиандра рассмеялась.
— Нет, потому что так сказать нельзя. Никто не знает, как смешивается кровь эльфов и людей, это проявляется со временем. Были дети, которые стали эльфами, другие людьми или смесью, как я, — она рассмеялась. — Не знаю, правда это или нет, но если правда, то это слух, который не нравится эльфам, потому что также поговаривают, что иногда из связи двух эльфов может родиться человек. Есть эльфы, которые говорят, что человек, это эльф без магии. Никто из эльфов не любит это слышать, ведь они считают себя лучше нас.
— А к кому причисляешь себя ты, Лиандра? — тихо спросил я.
— Прежде я сказала бы и к тем и другим. Но теперь я стала старше. Моё сердце — сердце человека. Но когда вижу Зокору, в моей крови также отзывается желание к тёмной охоте.
— К тёмной охоте?
— Не забывай, я не росла среди эльфов, так что это не собственный опыт. Но я много читала в архивах храмовой школы. Ты слышал о дикой охоте?
Я кивнул.
— Говорят, что раз в сто лет или около того эльфы отправляются на ритуальную охоту. В это время люди должны держаться от них подальше, потому что всё, что стоит у них на пути, находится в опасности. Предположительно, тогда они невменяемы.
Собственно, это было всё, что я знал.
— В этом есть определённая доля правды. Это священный ритуал, и те, кто принимает в нём участие, вдыхают священные травы, благодаря которым впадают в состояние экстаза. Тёмная охота — это аналогичный ритуал для тёмных эльфов, но никто никогда её не видел чтобы суметь рассказать.
Я посмотрел на Зокору.
— Не похоже, чтобы она вдохнула дурманящие пары.
Лиандра коротко и сухо рассмеялась.
— Эльфы на дикой охоте вдыхают их, чтобы пробудить жажду крови, которая обычно подавляется эльфами в течение всей жизни. Думаешь, Зокоре ещё нужно пробуждать эту жажду?
Я смерил взглядом Зокору. Она подняла голову и мрачно мне улыбнулась.
— Нет, — сказал я. — Думаю, в этом действительно нет необходимости.
Я оглядел деятельность вокруг.
— Я последую примеру Зокоры и отдохну перед отбытием.
Я взял одну из этих дублёнок, направился к нашему столу и удобно устроившись, накрыл себя ей.
— Разбудите меня через три отрезка свечи, — попросил я Эберхарда, который подбежал, чтобы спросить, может ли что-нибудь для меня сделать. — Тогда мы выступаем.
— Только через три отрезка? — спросил он. — А разве тогда барон не будет слишком сильно вас опережать?
Лиандра села рядом.
— Нет. Мы просто ещё не готовы. Три отрезка — это скорее оптимистичная оценка.
— Вы тоже собираетесь поспать? — спросил Эберхард.
Лиандра покачала головой.
— Я нет.
36. Разговор
Я уже почти заснул, когда услышал голос Яноша.
— За вашим столом найдётся место для негодяя?
Я приоткрыл глаза.
— Нужно ещё об этом подумать.
— Скажите, какое приняли решение, когда будите готовы, — ответил Янош и сел.
— Что с вами случилось? — спросил я не без причины, потому что главарь бандитов выглядел иначе.
Он помылся, прежде лохматые волосы аккуратно заплёл в косу и переоделся в другую одежду. Он выглядел по-настоящему благовоспитанно, даже его руки были чистыми.
— Мне ещё никогда не нравились гряз и зловоние, — он посмотрел на свои руки. — Но если бы я дал знать об этом окружающим… Иногда мне казалось, что все бандиты погрязли в грязи.
— Возможно, это потому, что едва какой респектабельный крестьянин или свободный землевладелец предложит убийце чистую постель и ванну.
— В этом есть смысл.
Зиглинда проходила мимо, он остановил её и осторожно взял чашку горячего супа с подноса. Она невозмутимо на него посмотрела, а затем, не сказав ни слова, пошла дальше. Он печально посмотрел ей вслед и вздохнул.
— Или же респектабельная женщина, — наконец сказал он.
— О, вы знали, что она респектабельная? Что-то этого не было заметно, — цинично произнёс я.
Он поднял взгляд.
— Как вы думаете, сколько потребовалось бы времени, чтобы один из моих людей поимел её, если бы я не заявил на неё свои права?
— Если бы, да кабы! Вы хотели её защитить? Сейчас об этом легко говорить.
— Да. Но почему вы должны мне поверить? — он вздохнул, вытащил из дублета деревянную ложку и начал хлебать суп.
Я не видел причин отвечать. Я ему не верил.
— Он хорош, вам следует тоже попробовать.
— Вы подсели ко мне по этой причине? Чтобы поговорить о супе?
Он чуть помедлил.
— Нет, конечно нет. Я думал, что вы захотите узнать что-нибудь о бароне. Я удивляюсь, что вы не задаёте вопросов.
— Насколько я могу судить, барон спланировал всё заранее, — сказал я.
Я предполагал, насколько заранее это было.
Янош помахал ложкой.
— Он уже много месяцев назад связался со мной. Он нашёл меня в Лассандааре.
— Почему он выбрал вас?
— Он искал кого-то, кто сделал бы грязную работу. Не то, чтобы у него были угрызения совести, но он любит перекладывать такие дела на других.