— Конечно же нет, сэр, — сказал Эберхард. — Заходите.
— Спасибо, — ответил незнакомец. — Меня зовут Кеннард, и я рад, что могу зайти в тепло. Как же на улице холодно.
Он потирал руки и оглядывался по сторонам, дружелюбно всем нам кивнул и подошёл к нашему столу.
— Могу я присоединится к вам? Сидеть одному за столом… я слишком долго был один. Дружная компания никогда не помешает.
Здесь он был прав. Кеннард казался обходительным человеком. Очевидно, у него было хорошее образование, хотя он мало знал о новых королевствах и их нынешнем положении. Но он отлично разбирался в истории, что неудивительно, потому что он был историком.
Он умел хорошо слушать, и так случилось, что в следующие несколько дней, пока снег медленно таял, мы рассказали ему о том, что здесь произошло.
44. Кеннард
— Хорошо, значит этот Бальтазар не смог вынести силу более двух силовых линий и сгорел, как описала Лиандра. Вы победили. Но одного я всё ещё не понимаю, — сказал он, потягивая трубку. — Все были так сильно изувечены, как так вышло, что вы сидите теперь здесь и прибываете в добром здравии.
— Этим мы обязаны сержанту, — объяснил я. — Это он подал мне идею. Понимаете, я снова закрыл чашу, снял цепочку с шеи и одел её на Лиандру. Затем взял в руки волчий фокус, цепочка подействовала, и Лиандра превратилась в волка.
Я посмотрел в её сторону и рассмеялся.
— Она попыталась меня укусить. Я выпустил из рук фигуру, и Лиандра превратилась назад, исцелившись. Не отросли только волосы. Знаете, у неё были красивые волосы.
Кеннард кивнул.
— И вы провели эту процедуру со всеми, кто ещё был жив?
— Да, — сказал я. — Это отлично сработало.
— Очень умно. И опасно. Вы не боялись, что магия может сжечь и вас?
— Я об этом не думал. Да и не забирался на пьедестал.
— Хм, — промычал он. — Хорошо. Этот сержант был должно быть необыкновенным человеком. А что насчёт вас, Янош? До сих пор я узнал, что вы были разбойником и убийцей, а теперь сидите здесь, в полной гармонии с другими.
Мы все рассмеялись.
— Это, — сказала с улыбкой Лиандра, — было самым большим сюрпризом. Мы уже приняли решение отпустить его, ведь он сдержал своё слово и был готов умереть с нами. И мы все чувствовали старое товарищество, всё ещё его чувствуем. Солдаты дали нам намного больше, чем можно рассказать. Мы стали друзьями, каждый из нас. Но не в этом дело. Янош, расскажи ему сам.
Янош широко улыбнулся. Он был гладко выбрит и тщательно одет. Больше почти ничто не напоминало о том главаре бандитов, который так нас пугал.
— Что ж, Яноша Тёмную руку примерно пять месяцев назад заманил в ловушку отряд королевской кавалерии. Его тут же колесовали, а затем повесили. Моё имя не имеет значения, для этого мы ещё недостаточно хорошо знакомы. Вы можете продолжать называть меня Яношем. Но я был рад, что смог показать Лиандре вот эту монету, которую прятал в каблуке сапога. Она показывает, что я агент короны. Я принял личность Яноша Тёмной руки, когда услышал, что какой-то сомнительный тип ищет его, чтобы нанять.
Глаза Кеннарда остановились на Зиглинде, морщинки вокруг глаз углубились, когда он улыбнулся.
— Это также объясняет, почему она больше не хочет пронзить вас Ледяным защитником.
Зиглинда прислонилась к Яношу.
— Теперь я угрожаю пронзить любую женщину, которая приблизиться к нему.
Кеннард откинулся назад, потягивая трубку.
— Вы действительно пережили такое приключение! Говорите, что похоронили солдат первого горна? Несмотря на снег?
— После того, как мы вернулись и набрались сил, — сказала тихо Лиандра. — Мы просто не могли оставить их там внизу. Это также помогло нам преодолеть наши собственные потери. Те, что умерли в храме, лежат вместе с ними, все под флагом второго легиона Быков, под знаком первого горна.
— Это кажется мне правильно и справедливо, — сказал Кеннард со странным выражением лица. — Я уверен, что лучшей компании для них не найти.
— Да, — сказал я.
— Ещё последнее. Что случилось с зимой?
— Мы не знаем, — сказала Лиандра. — Кое-что Бальтазару всё-таки удалось сделать правильно: он как-то смог настроить пункт пересечения. Сама бы я не смогла, не выдержала бы даже одной силовой линии.
Кеннард кивнул:
— Я хотел бы увидеть могилу. Это возможно?
— Если вы не против выйти на снег.
— Вряд ли, — улыбнулся он.
Один из нас выходил туда каждое утро и подметал снег. Здесь они лежали, храбрые мужчины и женщины прошлых лет и наших. Комендант, а также старые и новые члены первого горна.
У каждой могилы было своё собственное надгробие с именем, но всем вместе принадлежал треугольный памятник посередине. Торим, единственный выживший шахтёр, превосходно высек надписи.
Здесь покоится
первый горн, второй тенет, пятый батальон, второй легион Быков
Они были
первым горном Быков
Они были
стойкими
Стояли на земле, с которой не отступали
Они с честью и долгом ушли к богам,
в честь Аскира, в честь императора.
Перед монументом в землю были воткнуты мечи мужчин и Серафины. Они образовывали линию перед ещё одним камнем. Этот лежал в шаге от самого монумента. Надпись была простой:
Сержант
Кеннард долго там стоял, молча смотрел на могилы и то и дело бросал взгляд на надпись монумента.
— К сожалению, мы не знаем, как его звали, — тихо сказал я.
— Но мы никогда не забудем перекличку, — добавила Лиандра.
— Говорите, что получили от него солдатскую книжку подразделения? — тихо спросил Кеннард. — Могу я на неё взглянуть?
— Она зашифрована. Когда сержант держал её, я мог читать, но больше не могу.
Я залез в дублет и протянул книжку Кеннарду. Он одно долгое мгновение держал её в руке, прежде чем открыть. Он медленно в ней листал, пока не остановился на одной странице.
— Он был первым сержантом Быков, — тихо сказал он. — Это что-то вроде генерал-сержанта.
— А его имя? — спросил Янош.
— Джербил Конай, — Кеннард ещё одно мгновение крепко держал книжку в руках, затем закрыв её, снова протянул мне. — Вы знаете, что такое первый горн?
Мы покачали головами. У меня возникло такое чувство, что я должен знать, но всё было так, как пообещал сержант: всё постепенно исчезало.
— Первый горн — это отряд, который существует нерегулярно. Он образуется при необходимости, состоит из десяти лучших солдат легиона. Второй легион был лучшим легионом своего времени, возможно, лучшим, когда-либо существующим на земле, — тихо сказал Кеннард, — он смотрел сквозь нас, как будто видел что-то вдалеке. — Когда он сказал, что они лучшие, это было ещё мягко сказано.
— Джербил Конай, — сказал Янош. — Странное имя. Но мне нравится.
— Конай на эльфийском языке означает «Истенный», — сказала Зокора. — Я назову одного моего сына Ригвард, другого Конай.
— Хорошее имя для хорошего человека, — тихо произнёс Янош.
Кеннард всё ещё смотрел на монумент и, казалось, глубоко задумался.
— Это будут не мальчики, — сказал он рассеянно. — А девочки.
Зокора медленно повернулась в его сторону и задумчиво изучала.
Лиандра и я переглянулись, затем обратились к нему.
— Откуда вы всё знаете о старой империи, — спросила Лиандра.
— Кто вы на самом деле? — спросил я.
Казалось, он нас не слышит. Он встал перед монументом по стойке смирно и поприветствовал первый горн, ударив правой рукой по левой стороне груди.
На его руке на утреннем солнце сверкнуло кольцо, и дракон заблестел. Это был личный герб вечного правителя.