Когда старый воин в первый раз показал лук и его действие, то все пришли в неописуемый восторг и прониклись уважением к старику. На несколько недель все племя забросило свои обычные работы и только и делало, что мастерило луки, стрелы и упражнялось в стрельбе. Это было важное приобретение, значение которого особенно выяснилось, когда приходилось столкнуться с бродячими шайками кочующих дикарей, вооруженных только дубинами. Теперь нечего было бояться отправляться на охоту небольшими партиями, потому что даже большие шайки дикарей бежали врассыпную после нескольких метких выстрелов.
Несмотря на гостеприимство, радушно оказанное девушке и ее отцу, старик видимо томился тоской по родине. Он по целым часам просиживал на остром утесе, вперив взоры вдаль, туда, откуда каждое утро являлось дневное светило, и его могучая грудь порой вздрагивала от подавленных рыданий, и хриплый стон вырывался из груди. Если бы старик знал дорогу к родному племени, он взял бы дочь и немедленно ушел бы. Но, к сожалению, он был схвачен людоедами далеко от дома, и дикари много дней таскали его за собой, так что он никак не мог сообразить, где должен находиться лагерь его племени, и только какое-то чутье подсказывало ему, что это должно быть в стороне восходящего солнца.
Но, даже зная точно направление, он не мог бы решиться двинуться в путь и снова рисковать жизнью не только своей, но и жизнью дочери, которую он любил со всей силой дикого сердца. К тому же он видел, что Заря, — так звали его дочь, — не особенно тоскует по родине и уже сжилась с новым племенем, войдя в его интересы, огорчения и радости.
Молодая девушка, спасенная Кремнем, чувствовала к своему спасителю безграничную преданность, которую и старалась ежеминутно выразить теми или другими услугами. Кремень, в свою очередь, облегчал девушке жизнь в незнакомом племени, защищал ее от нападок ворчливых старух, видевших, что Кремень отдает предпочтение чужестранке перед девушками родного племени. Заря скоро совершенно освоилась с новым положением, выучилась новому языку и стала учить Кремня своему наречию. Много смеха и веселости возбуждали эти уроки в длинные зимние вечера, при свете пылавшего костра.
Обыкновенно Кремень занимался какой-нибудь мелкой работой, а Заря, сидя около, шила плащ или очищала звериные шкуры. Старый вождь сидел обыкновенно молча, изредка бросая взгляды на молодых людей, и думал все свою мучительную думу о своем племени, о сыне, оставшемся там, и других родичах.
Он видел, что близость молодых людей приведет их к браку, и тогда он должен будет оставаться навсегда в чужом племени или уйти на родину один.
Старик не ошибся. Прошла зима, и вновь наступила благоуханная весна; кругом все зазеленело, склоны холмов и лесные поляны покрылись душистым ковром цветов, вереницы уток, гусей, аистов и других перелетных птиц вернулись с далекого юга в насиженные гнезда. Жизнь закипела, и племя, насидевшееся в дымной пещере, вздохнуло свободно и легко под лучами весеннего солнца.
В один из таких теплых вечеров Кремень и Заря сидели над обрывом, под свежим, только что опушившимся темной листвой дубом. Река глухо рокотала далеко под их ногами, пытаясь подмыть отвесные, массивные серые утесы; широкая даль сливалась с потемневшим небом, и тысячи звезд мерцали в вышине. Далеко, далеко на небе блеснуло небольшое холодное зарево, и через мгновение из-за холмов выглянул узкий серп луны, бросая робкие, слабые лучи и отражаясь в зеркальной поверхности реки. Из ближайшего леса доносились смутные ночные звуки: тяжелые шаги медведя, робкий вой шакалов и унылые возгласы филинов; в воздухе бесшумно реяли летучие мыши.
Глубокое, мирное настроение охватило Кремня; в его сердце ширилось и трепетало чувство благодарности к Великому Духу, создавшему все окружающее. Изредка он бросал взгляды на сидевшую рядом девушку, и чувства глубокой дружбы и симпатии волновали нежное, отзывчивое сердце Кремня.
Заря сидела неподвижно; охватив колени руками, наклонив голову и опустив глаза, она замерла, как статуя.
— Заря! — тихо произнес Кремень. Девушка вздрогнула от неожиданности и с улыбкой взглянула на своего товарища.
— Заря, — взволнованно повторил Кремень, — я один и свободен, у тебя старик-отец, который недолго проживет и, если ты сделаешься моей женой, то я буду защищать тебя от всяких напастей… Согласна?