Лисил даже не заметил, как дочь Мальца покинула дальний угол комнаты, бросив свой пост. Лисилу все еще никак не верилось, что маджай-хи могла защищать мертвеца, но увидев, как Винн ласкает собаку, Лисил немного сбавил пар.
— Если то, что говорил Гассан о призраке — правда, — тихо произнесла Винн. — Нам нужен каждый.
Лисил не знал, что на это ответить. Как она может оправдывать помощь одного убийцы-мертвеца в охоте на другого.
— Мне не нравится, что нас используют в качестве приманки, — произнес низкий спокойный голос.
Малец зарычал, и Лисил, повернувшись, увидел огромную фигуру Бротана, стоявшего в проходе.
Старый захватчик теней слишком часто выказывал несвойственное ему беспокойство за безопасность Магьер. И где же оно было, когда он бросил всех в доках? В любом случае, это не может быть настоящей заботой, точно не с его стороны. Даже Малец не разгадал истинных мотивов Бротана, даже сейчас, когда приспешники Вельмидревнего больше не были помехой.
— Мне это тоже не нравится, — отозвался Лисил. — Но домин говорит, что у нас нет выбора.
Бротан медленно закрыл глаза.
— Магьер не единственная возможная приманка. Наверное, даже не самая подходящая.
Винн поднялась на ноги:
— Что ты имеешь в виду?
— Этот Халида хочет взять Магьер живой, — продолжал Бротан, — иначе он уже убил бы ее. Пока она жива, эта цель остается недостижимой. Если секта домина давным-давно заточила призрака, и в ней мертвы все, кроме него самого, не захочет ли призрак закончить то, что начал, разделавшись с домином, как с главным препятствием?
В наступившем молчании, Лисил ощутил пробежавший по спине холодок. Бротан умел придерживаться трезвых суждений, звучащих… вполне логично.
— Я как раз размышляла о твоих мыслях на этот счет, — сказала Винн, хмуро изучая мастера-анмаглахка, — в основном ты был подозрительно молчалив.
— Я слушал.
— Прислушайся к нему. — … — В плане домина… чего-то… не хватает.
Как обычно, Малец был раздражающе прав, но Лисилу не нравилось находиться на стороне Бротана.
Винн утомленно вздохнула.
— Гассан не из робкого десятка. Я могу за это поручиться. Так… зачем же использовать Магьер в качестве приманки, когда сам стал бы приманкой получше?
Нет ничего, на что Лисил бы не пошел, когда дело касается Магьер. Он посмотрел на Бротана:
— Возможно, нам следует найти нестандартный способ его расспросить?
Оша проследовал за Леанальхам — Странницей — через заднюю дверь и вышел на узкою улочку за обителью. Она прислонилась к стене, сложила руки и отвернулась, тогда как он выжидательно наблюдал.
Они были одни, скрылись подальше от глаз, низко надвинув свои капюшоны. Маловероятно, что их здесь заметят, но сейчас это не было главной заботой Оши.
С тех пор, как они вышли из укрытия, она молчала и даже не смотрела в его сторону. И выбор, сделанный в Колм-Ситте висел на сердце тяжким грузом. Более того, он не задумывался всерьез о том, как это могло повлиять на нее… повлияло уже, и сознавать это было мучительно.
Наверху, когда она, перебросив свои все еще влажные длинные волосы на одно плечо, в красной тунике вышла из спальни, он был поражен, словно видел незнакомку. Что же он должен сказать, чтобы стереть причинённый ей вред?
Вместе с покойным дедушкой и дядей — добрым целителем Глеаннеохкантвой и великим и благородным анмаглахком Сгэйльшеллеахе — она когда-то относилась к нему как к члену семьи.
— Леан… — начал Оша, запнувшись на этом имени, — Странница… прости меня.
Она все еще не смотрела на него, и тогда он шагнул в переулок, чтобы взглянуть ей в лицо.
— Умоляю… Я так виноват… я очень сожалею, что не предупредил тебя, когда решил остаться.
Она тут же впилась в него взглядом своих больших зеленых глаз, словно извинения было последним, что она ожидала услышать. Неужели она была настолько низкого мнения о нем?
С обиженным выражением лица, она опустила подбородок, и, хотя приоткрыла рот, так ничего и не сказала.
— Что мне сделать? — спросил он.
Одна слеза скатилась по ее щеке, утопив его в чувстве вины.
— Сделать? — прошептала она. — Я потеряла всю свою семью. Я была изгнана духами наших предков и из-за Бротандуиве мне пришлось бросить все, что у меня было. Я бы зачахла и умерла… если бы ты не заботился обо мне. — она с трудом сглотнула. — И ты покинул меня, оставив с греймасгой… ни сказав ни слова.
Оша едва мог дышать, словно вновь стоял в огненной пещере хейнасов, где его собственное оружие, сжигая плоть, сдирали с его запястий. Та боль, что едва не убила его, здесь и сейчас казалась ничем.
— Я не думал… — начал он. — Не знал, что тебя так…
— Как ты мог не знать? — она едва сдерживала слезы.
Ей стоило говорить потише, но он не посмел ей об этом напомнить.
— Ты остался из-за Винн, — сказала она без всякого выражения.
Оша замялся:
— Да.
Казалось, ей не очень-то хотелось продолжать, и когда она сползла по стене и присела, он не чувствовал облегчения.
Не желая себя прощать, он медленно присел перед ней и спросил:
— Было ужасно находиться под присмотром Бротандуиве?
— Ужасно? — повторила она. — Нет… одиноко. Магьер и Лиишил очень добры, но они связаны обетом и прежде всего должны заботиться друг о друге. Греймасга никогда не обижал меня, хотя заботился только о моем благополучии, вот и все.
Она посмотрела на него, прежде чем продолжить.
— Наш народ счел бы это возмутительным, возможно порочным, но маджай-хи значил для меня больше, чем кто-либо еще, хотя слышать его в моей голове все же жутко. Однажды в Чатсбурге, когда мне было так одиноко, он остался со мной, и мы не спали всю ночь, листая книгу о ремесленниках, среди других подобных нам… тех, кого называют Лоинна.
Раньше Оша так бы и сделал. Хотя сейчас он по-прежнему видел в маджай-хи священных защитников его народа, он научился воспринимать Тень скорее в качестве спутницы и наперсницы Винн. В последнее время Винн не раз называла Тень сестрой.
— Когда мы прибыли в этот город, — продолжала Странница, снова опустив глаза, — только тогда все стало ужасно, и я позволила бы себе умереть, если бы… если бы не Малец.
Чувство вины едва не сломило Ошу.
— Я должен был быть здесь… должен был остановить это.
Она слегка приподняла подбородок, возможно, чтобы посмотреть на него… его ноги, руки, грудь. Но не глаза.
— Я свободна, — тихо сказала она, — и Винн сказала, что не смогла бы вернуть шар духа без тебя. А это многое значит для Магьер.
— Я больше тебя не оставлю, — пообещал он. — Клянусь. — он развернулся и сел рядом, прислонившись к стене. — Можешь… Расскажешь мне… как ты получила свое новое имя?
После недолгого молчания, она согласилась.
Стоило Гассану выйти на улицу, как сбылись все его предсказания. Городская стража, вперемешку с императорской, несла дозор в удаленных от центра районах города. Все выходы, включая порт, были перекрыты. Все выходящие сразу допрашивались и подвергались досмотру.
В ком бы Халида сейчас не обитал, тот либо обладал властными полномочиями в имперской гвардии, либо имел возможность влиять на их высокопоставленных офицеров. Каким бы полезным это не казалось, остается еще множество вариантов, в чем и была вся загвоздка.
Даже за пределами императорского двора есть те, кто имеет влияние на его политику и действия, а также на императорскую гвардию, как например Верховный Премин Авели-Джама. Гассан хотел бы поговорить с принцем и узнать, кем было предложено введение текущего военного положения. Но Гассан не отважился войти в контакт, так как не имел никакого представления о том, что происходило во дворце, да и сам Оуньял'ам до сих пор этого не делал.
Полностью погруженный в свои мысли он добрался до обители.
Он так давно привык к этому месту, что на улицах почти перестал замечать живших в нищете людей. Чтобы вписаться в местный колорит, он стал одеваться так же убого, как и они. Сдвинув защелку на покосившейся входной двери, он вошел внутрь. Лестничная площадка была пуста. Закрыв дверь, он замер в тишине, чтобы успокоить свои мысли.