Но как только он завернул за угол, он поймал на себе пристальный взгляд Фарида и остановился.
— В чем дело?
— Ни в чем, мой принц.
Фарид был с ним… да сколько же? Лет одиннадцать может? Решение о его назначении было изначально обдуманным. Он верен, храбр и искусен в ближнем бою, но лицо его выражало больше, чем хотелось бы. Притом он мог гораздо чаще высказывать свое мнение, что было бы не разумно для человека с его положением.
— Что-то не так, — не отставал Оуньял'ам.
Юный Иса был ошарашен, а затем смущен такой чудесной беседой.
Фарид скривил рот, готовясь разразиться гневом.
— Мой принц, я… я не понимаю, почему вы продолжаете дразнить советника А'Ямина… подогревая его какими-то мелкими фермерскими спорами? Вы видели лицо советника? Капитан Нажиф почти не спит, поскольку его терзает волнение. Он на грани ухода с поста вашего официального дегустатора и в шаге от того, чтобы отказаться лично пробовать ваши блюда.
Оуньял'ам стоял неподвижно. Он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь хоть раз говорил с ним таким образом, не говоря уже о ком-то из его личной охраны. Нажиф, конечно, никогда не был таким смелым. Но сильней поражало другое.
— Нажиф не спит?
Фарид отвел взгляд.
— Нет, мой принц… прошу, простите меня. Я наговорил лишнего.
Оуньял'ам немного помолчал. Он считал себя здравомыслящим и наблюдательным, но ему и в голову не приходило, — хотя должно было бы, что его неприязнь к советнику может вот так напрямую повлиять на других.
— Я поговорю с Нажифом, — сказал он, и двинулся по коридору.
Шагая вперед по коридору, к только показавшимся дверям в свои покои, он почувствовал, как по его груди стало расползаться тепло. Как только Оуньял'ам приблизился, Нажиф вытянулся по стойке смирно и распахнул дверь. Обычно в это время дня Нажиф заходил внутрь вместе с ним.
— Останься здесь, — велел Оуньял'ам и замолк, подыскивая какое-нибудь оправдание прежде, чем добавить — Я хочу, чтобы ты отдохнул, ведь ты можешь понадобиться мне позже.
Даже если Нажиф и находил это странным, его стоическое выражение лица не говорило ни о чем.
— Да, мой принц.
Оуньял'ам вошел и наконец-то остался один. Устроившись на диване в гостиной с портьерами, он позволил себе потратить несколько мгновений, прежде чем вновь обрел свое хладнокровие. Когда в голове прояснилось, лишь тогда он вытащил медальон и сосредоточился на своих мыслях.
— Я здесь.
— Все ли с вами в порядке, мой принц?
Он проигнорировал этот вопрос, так как не мог ответить в свете всех остальных событий.
— Имперская гвардия все еще ищет заключенных. Я сделал все, что мог, чтобы их замедлить. Вы в безопасности?
Последовало молчание.
— Да, мой принц, но я должен спросить… давал ли кто-нибудь подозрительный советы касательно поисков?
Оуньял'ам насупил брови.
— Нет. Коммандер Харит, советник А'Ямин и лично я по согласованию принимали большинство решений. Я попытался увести как можно больше стражи к окраинам города, а остальные… были заняты кое-чем другим.
— Что насчет Верховного Премина?
Это был странный вопрос.
— Я не видел сегодня Верховного Премина Авели-Джаму, хотя в последние время он зачастил. Почему ты спрашиваешь?
— Халида обитает в ком-то высокопоставленном и неоднократно допрашивал одного из заключенных.
Теперь замолчал Оуньял'ам. Он ничего об этом не слышал. Насколько ему было известно, никому не разрешалось допрашивать иноземных пленных.
— Мне нужно выяснить кто?
— Нет, но я хочу, чтобы ты помог его выманить.
— Как?
— Сообщи Коммандеру Хариту, что вчера на рассвете один из вашей личной стражи, будучи свободным от службы, услышал от друга или члена семьи, что тот видел подозрительные лица на главном рынке южных предместий. Пошлите его туда с небольшим отрядом сегодня ночью и сделайте все возможное, чтобы об этом услышал каждый, кто обладает властными полномочиями, будь то в имперской гвардии или при дворе.
Оуньял'ам тянул с ответом. После последнего отданного принцем приказа коммандеру, Харит с подозрением может отнестись к любым последующим.
— Мой принц?
Оуньял'ам отбросил беспокойство.
— Я этим займусь.
ГЛАВА 13
Сидя на крыше в предрассветных сумерках, Оша снял с плеча лук и переложил в левую руку. Потраченные стрелы в его колчане теперь сменились стрелами с белым и бурым оперением, которыми его снарядил домин. Среди них были и оставшиеся стрелы с черным оперением, хотя только четыре из них венчал наконечник из белого металла.
Рядом с ним согнувшись сидел Бротандуиве, держа в руках собранный короткий лук анмаглахка. У греймасги не имелось такого, когда он покидал родину. Оша не спрашивал, откуда такой у него взялся. Сомнений здесь и быть не могло: тот снял его с трупа анмаглахка.
Держатель теней вытащил из-под плаща, скрытую за спиной короткую стрелу. Наконечник стрелы был сделан из белого металла хейнасов, как и все остальные приспособления анмаглахков.
Оша переключил свое внимание на раскинувшуюся снизу рыночную площадь.
— Винн, Тень и Иль'Шанк должны быть на месте, — произнес Бротандуиве. — Магьер с остальными скоро придут. Займи свою позицию и убедись, чтобы оттуда постоянно можно было видеть и меня и дом.
Оша промолчал, не желая подчиняться приказам Бротандуиве. Ночка и так выдалась тяжелая, и он был на взводе.
Прежде чем покинуть скрытое убежище домина, Магьер и Малец настояли на том, чтобы Странница осталась. Оша решил, что так ей будет намного безопасней, но Странницу явно пугала мысль остаться одной — вдруг никто не вернется. И все же, предстоящая битва с мертвецом-призраком и возможно с имперской гвардией пугала ее не меньше.
Оше была ненавистна сама мысль оставить ее, но Магьер — а через нее и Малец — заявили, что Странница не сможет защитить себя. Остальные будут слишком заняты и не смогут все время ее прикрывать. Оша не мог с этим поспорить, так же, как и не мог перестать думать о Страннице, оставшейся одной в этой убогой обители.
Боясь выдать свое смятение, он не поднимал глаз.
И снова он призван стоять на крыше с луком в руке. Ему хотелось защитить Винн — и Тень и остальных, но его роль в их борьбе начинала казаться заячьей.
Теперь он хорошо владел луком, ведь столько над этим работал. Не стоит этим гордиться, но у людей снизу, угрожающих тем, кого он защищает, мало шансов выстоять против меткого лучника, затаившегося над их головами.
— Ты меня слышишь? — отдернул Бротандуиве. — Займи свою позицию.
Оша не обращал внимания на греймасгу. Он развернулся и выпрямился, готовясь к прыжку на соседнюю крышу.
— Да, и еще кое-что, — сказал Бротандуиве.
Оша замер, не оглядываясь.
— Сбить стражника недостаточно, — продолжал Бротандуиве. — Он остается опасным и способным привлечь внимание остальных. Один выстрел и покончишь с целью окончательно.
Оша и ухом не повел, но его отвращение к Бротандуиве… этому вероломному греймасге росло.
— Я позабочусь, чтобы мои Цели никому не угрожали, — откликнулся Оша.
Он бросился к краю крыши и прыгнул, прежде чем Бротандуиве успел сказать хоть что-то еще.
С Лисилом и Мальцом Магьер тихо скользила по улицам. Они вместе с Лисилом прятались под капюшонами, выжидая подходящий момент себя разоблачить. Ее сабля была пристегнута и вложена в ножны, а кинжал хейнасов был заткнут за пояс. На бедрах Лисила болтались два изогнутых клинка, и Магьер знала, что хотя бы один стилет он прятал в левом рукаве.
Оружием Мальцу как всегда служили зубы и когти, а еще свойственное маджай-хи понимание и природная способность чувствовать нежить — которой была наделена и сама Магьер.
Шастать по городу в темноте им было не в диковинку. Они делали это вместе бесчисленное количество раз. Диковинкой был идущий в нескольких шагах вампир в тяжелом плаще — и не просто какой-то там упырь, а один из самых кровожадных выродков, с какими Магьер когда-либо расправлялась.