— Да, это так… впечатляет, — сказал Лисил, хотя это не произвело на него впечатления. — Но я не вижу ничего хорошего в том, что он всегда нацеливается на ближайший шар.
Винн сделала медленный, успокаивающий вдох. Он больше походил на старого Лисила, всегда отпускающего саркастические, бесполезные замечания, и она была не в настроении.
«Ты не полностью доверяешь этому домину.»
Слова Мальца застали Винн врасплох, и она посмотрела в его кристально-голубые глаза.
«И я тоже, но твое настойчивое возвращение в Колм-Ситт — вот что привело нас сюда. Расскажи домину о новой подсказке из стихотворения, так как нам больше нечего пробовать. Посмотрим, что он из этого сделает, может быть, даже то, что он не говорит словами.»
Винн сомневалась, что Малец смог бы уловить хоть одно пробуждающееся воспоминание в ком-то вроде Гассана. Несколько лет назад Чейн взял свиток из библиотеки шестибашенного замка, охраняемого приспешником древнего врага. Это было то самое место, где Магьер, Лисил, Малец и Винн нашли первый шар.
Внутри свитка было стихотворение на Мертвом Суманском диалекте. Слова были написаны черной жидкостью давно умершего аристократа, скорее всего вампира, а затем почернели, покрывшись полным слоем чернил. Только благодаря проклятию мантического зрения Винн, видя слова, лишенные элементарного Духа, поэма была раскрыта. Метафоры и сравнения в стихах намекали на места последнего упокоения шаров.
Мантическое зрение Винн имело определенные недостатки. От этого ей становилось плохо, так что она могла поддерживать его только в течение коротких периодов времени. В результате полный перевод стихотворения был медленным и нерегулярным. Гассан уже знал об этом стихотворении, так как помогал переводить первую часть.
Дети в двадцать шесть шагов стараются спрятаться в Пяти углах.
Якоря среди существования, которые когда-то жили среди пустоты.
Один, чтобы высушить дерево от корней до листьев.
Лег там, где проклятое солнце раскалывает почву.
То, что превращает пламя в холод и тьму.
Сидит один на воде, которая никогда не течет.
Тот, что посередине, принимает ветер, как последний вздох.,
Опустился дуться на мелководье, которое еще может утонуть.
И глотая волну в вечной жажде, четвертый
Принял уединение в возвышенном и плачущем камне.
Но последнее, что потребляет свое, сбилось с пути истинного.
В глубине горы под песней лорда. Тот, что посередине, принимает ветер, как последний вздох.,
Опустился дуться на мелководье, которое еще может утонуть.
Вернувшись в Колм-Ситт, она обнаружила еще одну подсказку с помощью премина Хевис, главы отдела Метаологии в Нуманском филиале гильдии.
Винн посмотрела на Гассана.
— Премин Хевис помог перевести еще одну строку, которая могла бы помочь нам в поисках.
Так или иначе, они все пришли искать домина, и не осталось ничего, что можно было бы попробовать.
Гассан поднял бровь.
— И что же?
Винн закрыла глаза, пересказывая то, что обнаружил Премин Хевис.
— Ветер был изгнан к водам в песках, где мы родились.
Открыв глаза, она начала строить предположения, что это она, Чейн и премин предложили.
— "Мы", скорее всего, относится к детям, так как один из них написал стихотворение. Мы знаем, что они были созданы где-то на территории, которая сейчас называется Суман, хотя империи тогда еще не существовало. Были отдельные народы, а не те, что сегодня.
Она остановилась, чтобы перевести дух.
— Значит эта строчка должна намекать на… где-то рядом с тем местом, где дети были впервые созданы как слуги врага. Но между этим местом и хребтом Небесного резца нет ничего, кроме пустыни, и он простирается от побережья до побережья по всему континенту. Единственные "воды" находятся у берегов, но это противоречит "пескам". Премин Хевис сказала что за тысячу лет могло измениться гораздо больше, чем нации и люди. Может быть, там, где сейчас пустыня, когда-то был водоём?
Гассан молчал дольше, чем ей хотелось, а потом отвел взгляд.
— А, Винн. Какой мудрец из тебя вышел бы. Я изгнан из своей гильдии, за мной охотятся на моей собственной родине, и после этого, я боюсь, ты закончишь так же.
Это было правдой, но сейчас у нее не было времени беспокоиться об этом.
— Гассан! Вы — или кто-нибудь еще-когда-нибудь читали о зафиксированном водоеме в этом регионе?
Магьер подошла ближе и уже не так дружелюбно ждала ответа.
Гассан медленно кивнул.
— Был когда-то… мелкое соленое озеро, возможно, достаточно большое, чтобы считаться маленьким морем. Потом он заколебался. — Но сейчас это нам не поможет.
— А почему бы и нет? — Спросила Магьер.
— Потому что "песок" в справочнике, покрывающем дно озера, был насыщен солью. Когда озеро высохло, кристаллы затвердели и образовали обширную отражающую поверхность. С течением времени жара усиливалась, и ветер ломал его, ломал и дул на многие лиги во всех направлениях. Кроме того, есть еще расстояние до Мертвого озера.
Винн нахмурилась.
— Я не вижу в этом проблемы.
Гассан повернулся к Магьер.
— Никто не сможет пережить переправу.
— Я могла бы, — сказала Магьер и посмотрела на карман халата Винн. — И эта штука может привести меня.
— Нет! — Рявкнул Лисил.
Страница проскользнула в спальню. Она больше не могла слушать. Обе кровати были еще не убраны, и она подумала, что надо хотя бы поправить одеяла, чтобы было чем заняться. Вместо этого она стояла, уставившись на сундук с шаром.
— Тебе нехорошо?
Обернувшись, она увидела Ошу, выглядывающего из-за занавески.
Его длинные белокурые волосы были распущены, и там, где они падали по бокам головы, они разделялись вокруг ушей, обнажая их удлиненные кончики. Он был так высок, что ему пришлось сгорбиться, иначе его голова ударилась бы о верх отверстия, когда он вошел внутрь.
Из всех мужчин племени страницы, которых она встречала, только Брот'ан'дуиве был немного выше Оши.
— Да… Я здорова. — Ответила она и отвернулась.
— Ты не хочешь слушать наш разговор?
— Они будут спорить до изнеможения, а потом Магьер сделает все, что захочет. Я не имею права решать, пойду ли я с ними или нет. Они даже не заметили, как я ушла.
Когда она оглянулась, он изучал ее, как делал это слишком часто в последнее время.
Оша подошел ближе.
— Они тоже не заметили, что я ушел.
Нет, наверное, нет. Магьер, Лисил и Малец и любимая Винн Оши — имели свою "цель", как сказал бы Брот'ан'дуиве. Греймасг'а также Чейн и Тень последуют за ними, куда бы они ни пошли… в их преданности Винн. У странного домина тоже были свои секреты, и он следовал за Винн или Магьер.
Странница знала, что она была для них лишь дополнительной ответственностью. У Оши, по крайней мере, был свой лук и свои навыки.
Какая от нее польза кому бы то ни было?
Она была отмечена духами предков своего народа, изгнана за пределы земель своего народа и забыта. Это было доказано именем, которое она была вынуждена взять-при посещении предков.
Шели'калхад… — К потерянному пути.
Оша тоже был странником, потому что был захвачен войной Брот'ан'дуиве со своей кастой, но вместо того, чтобы обратиться к ней в общей потере, его сердце обратилось к кому-то другому.
Крики в соседней комнате становились все громче, и странница не могла их заглушить. Она даже услышала, как Малец зарычал, а потом залаял, и эти звуки заставили ее поискать что-нибудь, чтобы отвлечься от своих мыслей. Он ненавидел этот сверток, возможно, так же сильно, как она ненавидела свое настоящее имя. Он никогда не открывал ее, если только кто — то не заставлял его сделать это, но мысль — воспоминание, маленькая вещь, которую она не могла полностью уловить-мучила ее сейчас.