Я столько раз представляла себе, что скажу ему, когда все же решусь позвонить или встретиться. Так часто обдумывала наш диалог, но проваливалась всякий раз, потому что действительно не знала, что говорить. Мне казалось, что эта встреча будет неловкой. Что мы будем чувствовать себя друг с другом, словно чужие. Что прошло слишком много времени для того, чтобы все вернулось в прежнее русло.
Но как только Дрю появляется в аэропорту, все мысли тут же улетучиваются, как и необходимость подбирать слова. Они нам не нужны. Нам достаточно взгляда, жеста, ощущения. Тепла, исходящего от наших тел, и сердец, которые говорят за нас. Он просто молча подхватил меня в свои объятия, а я просто молча окунулась в них, вцепившись в Дрю мертвой хваткой. Мы так и выходим из аэропорта: Дрю идет уверенным размашистым шагом, крепко прижимая к себе ту, которая отталкивала его столько месяцев. Дилан погружает в багажник машины Дрю мой чемодан и прощается с ним, бросая короткое:
– Пока, Доллс.
Я бубню прощание в шею Дрю, которую не могу перестать нюхать и целовать. Она так вкусно пахнет его любимым гелем после бритья и самим Дрю. Не могу оторвать свои губы от него. Я так невероятно сильно соскучилась. И мое либидо, кажется, ожило после стольких месяцев, напомнив о том, что в моем теле и голове все же есть желание к мужчине. Просто все эти месяцы они хотели одного конкретного мужчину, а не вот тот суррогат, который им пытались подсунуть.
– Поехали домой, малышка До, – шепчет он мне в волосы, заставляя мурашки на шее взбунтоваться. – Детка, тебе придется отлепиться от меня, чтобы сесть в машину.
– Не хочу, – капризно стону я.
– Долли, я не смогу вести машину с тобой на руках.
Дол-л-ли. Так мягко. Так нежно. Только он умеет так произносить мое имя. Он как будто ласкает его своим языком, ласково перекатывая по влажной теплой поверхности перед тем, как оно минует чувственные губы и достигает моих ушей. Я медленно отлепляюсь от его тела и тут же приземляюсь на кожаное сиденье машины. Дрю усаживает меня бережно, как будто я поломаюсь, отделившись от его тепла. Как только он оказывается за рулем и выезжает с парковочного места, Дрю берет меня за руку и не отпускает всю дорогу. Он потирает большим пальцем кольца на моем безымянном пальце.
– Ты не сняла кольцо.
– Я снимала, – отвечаю, не сводя взгляда с его мужественного профиля. Моя голова покоится на подголовнике и я сижу вполоборота к Дрю, чтобы иметь возможность насмотреться на него после столь долгой разлуки. – Снова надела, потому что… – Опускаю взгляд на наши руки, а потом возвращаю к его лицу. – Полоска от кольца начала загорать.
Дрю с непониманием смотрит на меня, а потом возвращает взгляд к дороге. Я не объясняю. Просто не вижу смысла. Для меня смысл был в том, чтобы вернуть его кольцо на свой палец. Потому что я замужем и потому что безумно скучала по нему. Сейчас я это ощущаю наиболее остро. Я пыталась проявить благородство и дать ему уйти. Я сделала для этого все, что могла. Но теперь, когда меня окружает его запах и эта аура мужской силы, я слишком слаба, чтобы продолжать и дальше отталкивать его от себя. Он мне нужен, как, судя по всему, и я ему, так что я готова попытаться сделать его счастливым без самого главного человечка, который и превращает пару в семью.
Судорожно вздыхаю и смотрю на пролетающий мимо пейзаж. Внутри все еще болит. Сдавливает грудную клетку и мешает дышать. В животе все еще ощущается пустота. По возвращению в Лос-Анджелес она даже как будто становится отчетливее, сильнее напоминая о том, насколько я неполноценна как женщина. Снова смотрю на Дрю. Он старается. Он делает это ради нас. Потому что хочет быть со мной. Потому что для него важна я. Мы. И ради него я сделаю все, что только потребуется, чтобы сделать его счастливым.
– А знаешь, мы же не были в свадебном путешествии, – произношу я, и на лице Дрю появляется искренняя улыбка.
– Ты не отдохнула в Европе?
– Там не было тебя, – тихо отвечаю я, но он слышит.
В этот момент нам загорается красный и Дрю останавливается. Он поворачивается ко мне и смотрит с блеском в глазах, с голодом и любовью. А потом внезапно хватает меня за затылок и, наклонившись, впивается в мои губы поцелуем. Он целует, как изголодавшийся зверь, только того, что не рычит. Но хриплые мужские стоны вибрируют на моих губах, а вкус его языка заставляет забыть об окружающей обстановке. У меня кружится голова, пока я отвечаю на поцелуй, отчаянно вцепляясь в запястья Дрю, чтобы не позволить ему отстраниться. Наш поцелуй недолгий, потому что уже через, казалось бы, мгновение, сзади сигналит машина, давая понять, что светофор зеленее не станет.