Основной причиной всех неприятностей, как точно понимал Николай, являлась неготовность железной дороги. Байкал по-прежнему разрывал линию снабжения по Великому Сибирскому пути и князь Хилков[13] обещал ввести Кругобайкальскую дорогу лишь через год. Ну и как наступать в таких условиях? Только большой кровью. Армия же на Востоке невелика и большие потери приведут скорее к поражению, чем к победе, потому что подвезти вовремя подкрепления будет сложно. В результате получится вместо небольшой победоносной войны длинная и опасная, выгодная скорее англичанам, чем России.
Так что, подвел итог размышлений Николай, переговоры придется вести. Пока наши победы видны всем…
Понятно, что обсуждения будут трудными. Англичане, приняв роль посредников, не преминут поддержать японские требования. Но другого выхода, получается, пока нет. Три месяца войны показали, что наскоком ничего не решить, можно только получить новую Нарву, а то и войну в Европе в дополнение к азиатской.
Из газет:
«ВЕНА. Известие, что Его Величество Эдуард VII дал в Мариенбаде аудиенцию черногорскому княжичу Мирко, в Белграде вызвало большое неудовольствие. Считают, что это демонстрация против Сербии…»
«The Times», 23.9.1902 г
«В военно-морских кругах Британии преобладает мнение, что японский флот сильно пострадал в деле у Шантунга. Он отправился в один из японских портов исправлять повреждения»
«Московскiя вѣдомости». 29.09.1902 г
«По делам частного обвинения московские мировые судьи, склоняя стороны к миру, предлагают помириться на том, что обвиняемый внесет в известную сумму в пользу «Красного Креста». Эти предложения находят себе полное сочувствие и в обвинителях, и в обвиняемых, и много дел оканчивается миром на указанных условиях»
«Московскiя вѣдомости». 30.09.1902 г.
«Английская печать, безсильная заглушить раздающиеся в большей части европейской печати всех стран сочувствия по адресу России, старается теперь уверить, что эти симпатии куплены «русским золотом»»
«Петербургскiя вѣдомости». 01.10.1902 г.
[1]Отрывок из подлинной записи в дневнике Николая II за 1января 1905 г.
[2]Реальный проект Фишера до того, как он сконструировал «Дредноут». Корабль должен был нести 16-254 мм орудий
[3]Фред Т. Джейн — издатель всемирно известного «Справочника по военным флотам Джейна». В. Куниберти — итальянский кораблестроитель, один из авторов идеи «Дредноута»
[4]Карт бланш, франц. — неограниченные полномочия, предоставленные начальством доверенному лицу
[5]Аркадий Францевич Кошко — известный русский сыщик. В1900 г. — начальник сыскного отделения Рижской полиции, в 1905 г. — помощникначальника Сыскной полиции в Санкт-Петербурге. Позднее — начальник Московской сыскной полиции, затем — делопроизводитель 8-го делопроизводства Департамента полиции Российской империи, в эмиграции писатель-мемуарист.
[6]Морганатический брак — брак между лицами неравного положения, при котором супруг (или супруга) более низкого положения не получает в результате этого брака такое же высокое социальное положение
[7]Слова песни из кинофильма «Дни Турбиных», являющейся переделкой старой офицерской песни
[8] «Синими» назывались кирасиры Лейб-гвардии кирасирского Его Высочества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка, входившего во 2-ю бригаду 1-й гвардейской кавалерийской дивизии
[9]Конструкция корабля — деревянная с металлическими деталями
[10]Дежа вю, франц. (буквально — уже виденное) — состояние, при котором человек ощущает, что уже был в такой ситуации
[11]Анна Монс, первая любовница Петра, изменила ему с саксонским посланником
[12]Великий князь Николай Константинович был исключен из фамильного списка, объявлен сумасшедшим, лишен всех званий, состояния, права на наследство и отправлен в ссылку в Ташкент. Там он занимался предпринимательством, а также ирригацией Голодной степи. Во время революции, в 1917 г. поддержал Временное правительство. Умер от воспаления легкихв 1918 г.
[13]Министр путей сообщения Российской Империи
Эпилог
За стенами Зимнего Дворца мела метель. В маленькой же комнате рабочего кабинета было тепло, даже жарко. Поэтому «картошка» не мерзла, несмотря на сброшенное под ноги платье. Николай повелительно махнул рукой, женщина, не говоря ни слова, молча развернулась лицом к столу. «Хорошо, что я вспомнил про клуб[1]», — подумал он отстраненно и, слегка подтолкнув «картошку» в спину, принудил ее сделать несколько коротких шажков по направлению к столу. Она поняла все правильно, легла грудью на столешницу и прогнулась в пояснице. Через несколько мгновений раздались характерные звуки, сопровождаемые прерывистым дыханием. Звуки нарастали и к дыханию стали добавляться короткие постанывания. Так продолжалось довольно долго, пока действо не завершилось негромким стоном. Одновременно столь же негромко прозвенел звонок, сообщая, что поступило срочное известие.
Николай коснулся плеча «картошки» и, опять ни говоря не слова, показал ей на запасной выход. Зашуршав собираемой с пола одеждой, женщина, не одеваясь, коротко поклонилась и вышла.
Николай по-военному быстро оделся и нажал на кнопку звонка. В дверь вошел придворный скороход с папкой, из которой он достал бланк телеграммы. Поклонившись, скороход положил бланк на стол и вытянулся, ожидая дальнейших приказов императора.
— Иди. И Прошку позови, скажи, чтобы принес закусить, — забирая телеграмму со стола, приказал Николай. Телеграмма, присланная из Англии министром иностранных дел Остен-Сакеном оказалась длинной и, пока царь ее читал, Прошка успел с помощью лакея выставить на столике в углу комнаты графинчик с водкой, графинчик шустовского и несколько блюд с хлебом, холодцом, бутербродами с икрой и прочими закусками. После чего тихо исчез за дверью.
Дочитав, император встал, с удовольствием потянулся до хруста в суставах, и негромко пробурчал себе под нос.
— Это не мир, это перемирие лет на пять-десять.
Но несмотря на смысл произнесенного, тон был скорее довольный. Так как затевать новую Северную войну в планы Его Величества не входило. Достигнутые же в течение трех месяцев боев результаты, конечно, не совпадали с желаемыми, но намного улучшали позиции России на Дальнем Востоке. Одно признание аннексии Северной Маньчжурии англичанами, а вслед за ними и остальным «Европейским концертом» много стоило. Кроме того — свободный выход в Тихий Океан и денежная контрибуция. Как ни старались англичане помочь своим клиентам, как ни пугали своим флотом — вышло все равно в пользу российскую. Царь подумал, что надо будет наградить Остен-Сакена и остальных причастных, и обязательно не забыть Макарова. Его роль в уступках англичан и японцев на переговорах ничуть не меньше, чем у воевавших адмиралов и генералов. Не зря он показательные маневры Балтийского флота, пригласив военно-морских агентов (атташе), с образцовыми атаками миноносцев и стрельбами главного калибра броненосцев провел. Показал иностранцам, что есть у нас порох в пороховницах и броненосцы на Балтике. А что потом на той же «Победе» опять машины ремонтировали, а на «Бородино» кроме главной артиллерии и не успели ничего установить — это уже иностранным агентам и знать не надобно. И не узнали, как видно по результатам.