Для меня его визит был полной неожиданностью. Отчеты я отсылал строго по графику, Макмиллан дублировал мою корреспонденцию своими рапортами. Дела шли как по маслу. Не то что бы я опасался проверки или знал за собой какие-либо нарушения. Напротив, я был убежден, что моя миссия в тот момент не требовала никакого текущего контроля и пристального внимания.
— Рад Вас приветствовать, Максим Александрович! — Я встретил шефа у трапа «Примула».
— Здравствуй, воин. Нужно поговорить. Есть новости, не для систем связи.
— Пройдемте в наш штаб. Мы реквизировали бункер штаба сил противокосмической обороны. Там безопасно, информационная система автономна. Ромул постарался.
В моём кабинете шеф занял, само собой, моё кресло, а я расположился на одном из боковых, для посетителей. Разговор не затянулся. Новости были не самые радостные.
На всех мирах, где развернулись миссии Инквизиции, сложились ситуации, аналогичные нашей. На паре миров высадили полномасштабный десант, и бои шли разной интенсивности. Особенно усердствовали сепаратисты на Младшем Волчонке. Там боевые действия охватили мир целиком, два полка космодесанта увязли в позиционных боях с силами планетарной обороны. И главное, было непонятно, откуда взялось такое стремление к самоопределению у мирных до недавнего времени колоний. Остальные планеты поглотили следственные группы без следа. Оставалось либо полномасштабное вторжение силами ООН, либо вторая попытка Инквизиции. Совет безопасности предлагал устанавливать связь, пытаться мирно решить эти проблемы. О правах человека и угнетении колоний представители приграничных миров заговорили громче, когда узнали подробности операции на мире Чайный Сад. Но на фоне войны в двух мирах, мои аресты и убитые преступники казались нам цветочками.
Об успешном завершении моей миссии шеф лично докладывал Императору несколько дней назад. Приказ был получен однозначный. Сосредоточить усилия на остальных мирах, подвергшихся нападению и не возвращенных под власть Земли. Политические лидеры иногда отказывались видеть угрозу извне, считая трехлетнюю вялотекущую войну происками пятой колонны. Я только не мог понять какой именно и где именно, но политиков такие мелочи не интересовали никогда.
Мне с моей командой в скором времени предстояло покинуть Чайный Сад. Но что-то неуловимое в рапортах и докладах беспокоило меня. Но делиться смутными предчувствиями с шефом, я не стал, потому что не был ни в чем уверен. Я даже для себя не мог сформулировать, что именно мне не нравится. Так что, закончив свой монолог о стратегических планах Инквизиции на Мир Чайный Сад и мою группу, Максим Александрович поспешил вернуться на орбиту.
Когда я провожал шефа к трапу «примула», сильная тупая боль пронзила мою голову, и я поморщился. Это не ускользнуло от его внимания.
— Голова. Мало сна, много энергетиков.
— Ну-ка в медблок. Я с тобой.
— Это всего лишь головная боль…
— Не спорь. Расскажи про приступы — когда, обстоятельства, длительность.
Когда дежурный хирург закончил мое обследование, и я вылез из капсулы диагноста, шеф выдохнул. Видимо результаты его устроили.
— Теперь Вы мне объясните, что все это значит? — Я все еще не понимал, что происходит.
Шеф дождался, пока медики покинули помещение лаборатории и негромко произнес:
— На мирах, где идут боевые действия, выявлены необычные медицинские… скажем диагнозы. Ничего серьезного, ни внешних признаков, ни внутренних. Едва заметные изменения в генетическом коде. Мы не можем это ни контролировать, ни спрогнозировать последствия для пациентов. Один из симптомов — эпизодическая беспричинная головная боль у геномодификантов.
Понимание того, что тогда угрозу недооценивали, сейчас погружает меня в ужас и заставляет радоваться, что я избежал попадания в список пациентов. Медицинские светила метрополии были брошены на решение этой проблемы и оказались в тупике, выхода из которого нет до сих пор.
Шеф убыл, спецоперация в других системах требовала его присутствия. Мне надлежало в ближайшее время предоставить план действий как оперативный, так и стратегический.
Незамедлительно мы сделали необходимые анализы всей нашей группе и десантникам, побывавшим на поверхности мира. Все были в порядке. Спустя несколько дней стали выявлять геномодификантов среди гвардейцев и шерифов. Счет быстро пошел на десятки. Пока просто брали этих людей на учет. Предпринимать что-либо было преждевременно. Причина и следствие были не ясны. Вырванный из контекста факт держал нас в напряжении. Я понимал, что мы что-то упускаем, но что именно?
Разбирая очередную кипу отчетов, я обратил внимание на заключение судебно-медицинской экспертизы одного из магистратов, умершего во время допроса. Я перечитал выводы второй раз, ничего необычного не обнаружил. И тут мой взгляд задержался на времени смерти арестованного — оно примерно совпадало со временем, когда приступ головной боли застал меня около «Примула» во время разговора с шефом. Я перепроверил время по личному планшету — так и есть.
— Макмиллан, зайди ко мне, это срочно. — Мы круглосуточно были на связи всей группой.
Мой помощник был у меня через пару минут. Сценарий вырисовывался не самый логичный, но у нас уже имелись планы под подобные задачи.
— Проведите медицинское обследование у всех арестованных. По протоколу «генокод». — Пару дней назад мы с ним же разработали этот алгоритм, учитывая наши ограниченные ресурсы и возможную срочность задачи.
— Большинство этих ублюдков ждет смертная казнь в течение нескольких дней. Есть ли смысл тратить на них силы?
— Мне нужна эта информация. Заключения сразу ко мне. Сам продолжай заниматься по Евгению. Мало ли.
К вечеру у меня были результаты обследования большинства задержанных. Генная модификация затронула их всех. Обычные внешне люди. Но неправильные. Я перебирал их фотографии, даже повесил их в ряд на стене. Обычные люди — белые, темнокожие, азиаты, толстые и худые, высокие и низкорослые.
Они все выглядели болезненно! Наконец-то! Хотя, да, звучит притянуто, но именно так и выглядело. Я искал что-то их объединяющее и нашел.
Я распечатал их фотографии, из местного этернала или личных дел, до ареста — такие же. Поискал до вторжения. И — вот оно! Они все были нормальные, в смысле выглядели не больными. Пока речь не шла о выявлении сроков заражения, локализации источника и вскрытия связей. Надо было выбрать верный путь дальнейшего расследования.
В моих руках была информация. Серьезных научных ресурсов на Чайном Саду не было. Предстояло своими силами найти причину этих изменений, их связь с деятельностью преступного сообщества и оценить последствия для нас и всего мира. Задача поставлена, поспешим её выполнять.
С чего я вдруг окунулся в эту интереснейшую волокиту? С того, что все мои контакты с противником сопровождались внезапной головной болью. Моя фантазия, опираясь на незамутнённое сознание, сделала необходимые выводы раньше, чем получила доказательства. Зачем медлить, когда ты вошел в Мир с ноги и всё получается?
Я сделал фантастическое допущение, что генетические изменения связаны с возможностью телепатической связи. Попытки воздействовать на людей без подобных изменений приводят не к установлению контакта, а к давлению на жертву. Отсюда головная боль. И, в завершении своих выводов, я предположил, что все это связано с атакой Евгения. Потому как до появления нашего врага никаких признаков «заражения» выявлено не было. Мы проверили медицинские архивы мира с момента заселения. Ничего не обычного. Всё это происходило в последние три года.
Написав пространный рапорт, приложив все имеющиеся у меня данные и план действий, я отправил поток на флагман.
Оставалось получить результат и выяснить причину этих странностей и их возможные последствия. К появлению новых действующих лиц из Генерального Штаба Императора я хотел похвастаться еще чем-то, кроме вороха неразрешенных загадок.
Макмиллан, получивший в свое распоряжение батальон майора Варрена, должен был обследовать южную часть крупнейшего на мире континента. Там не было никаких следов атаки Евгения. Небольшие шахтерские городки и перерабатывающие руду предприятия с поселками рабочих жили своей жизнью. Военных баз или иных, представляющих интерес объектов, там же не было. Проверить местное население на предмет преступности или генетической мутации я посчитал необходимой, но не первоочередной задачей. Поэтому туда и отправился мой дознаватель. Самостоятельная работа у него получалась, и надо было не подрезать ему крылья, а позволить поработать без давления сверху.