— Кто бы что ни говорил про ситуацию на Мире Чайный Сад, товарищи офицеры, но я считаю, что Вы делаете нужное дело. Это мой родной мир. Тридцать лет назад покинув его, год назад я не узнал людей, которые выросли вместе со мной. — Начало его приветствия было сказано сильным тоном человека, привыкшего командовать. А под конец фразы голос дрогнул.
За несколько часов полета мне удалось встретиться с ним и поговорить еще раз. Я не стал представляться полностью, воспользовавшись документами военной прокуратуры. Джей Ди Пента, казалось, обрадовался моему интересу к его переживаниям.
— Вы будете удивлены, Клим Александрович, но я писал Вашим коллегам около года назад. Я тогда завершил свой первый рейс из метрополии к Чайному Саду. Я не был дома лет восемь. На родине у меня осталось множество близких людей, с которыми я рос, учился, дружил и враждовал. Но при встрече они смотрели на меня как на соседа в многоэтажке — знают кто я, но им наплевать на меня. Мой лучший друг, который в девять лет не испугался и полез спасать меня из люка канализации, смотрел сквозь меня при встрече.
— Время идет, люди меняются… — осторожно вставил я, когда шкипер сделал паузу.
— Я пятый ребенок в семье. У моих братьев и сестер есть дети. Мы не виделись, но переписывались. Я видел, как они растут, они ждали меня в гости. Потом видеосообщения прервались. Два-три раза — бывает, межсистемная связь сбоит, или еще что. Но тут они не писали несколько месяцев. Я продолжал слать письма, пока не пришел ответ. Текстовый. Вот он.
Я взглянул на протянутый планшет. Жалкие несколько слов. «Все нормально. Мы заняты. Пока». Сказать, что меня заинтриговала эта история, значит выразиться очень мягко.
— Ваша история становится интереснее и тревожнее с каждой фразой. Прошу, продолжайте.
— Куда уж там… — Он горько ухмыльнулся. — Когда я прилетел, все оказалось еще хуже. Я стал для своей семьи чужим. На меня смотрели, но не видели. Привет, садись, пообедаем, пока. Я ничего не понимал. Детям было плевать на меня. Хотя несколько месяцев назад наши видеописьма были полны тепла, веселья, шуток, обещаний приехать и ждать с обеих сторон. Мы были семьей, если Вы понимаете, о чем я…
Наша беседа не было допросом. Я побывал в своем родном мире, который изменился, но не встретил родных и не видел изнанку нового Чайного Сада, то теперь меня осенила мысль. По какой-то причине жители планеты за несколько лет изменили свое отношение ко всем иномирянам. Даже к родственникам, которые оказались на других мирах. Причина столь глобальных и скоропостижных изменений должна быть очень серьёзной. Пока я слушал рассказ шкипера, я невольно вспоминал нашу переписку с родителями времен моей учебы в метрополии. И мои выводы погружали меня во тьму. Лишь чувство долга и присутствие столь своевременного свидетеля, как шкипер Ди Пента не давали мне выпасть из реальности.
***
— С возвращением, давно тебя ждали! — у трапа меня встретил Макмиллан, чему я был удивлен. — Столько всего, связи с тобой нет, Ромул и Рем подготовили отчеты, все в твоем штабе.
— На месте стой, раз-два! Я не успеваю — какой штаб, какие отчеты?
Вокруг суетился небольшой провинциальный космопорт. Кое-что успели восстановить и теперь о недавних проблемах напоминали только усиленные патрули шерифов. Чисто, аккуратно, светло, немного шумно.
— От шефа пришла задача, две недели назад, подготовить всё к твоему возвращению на Чайный Сад. Ты не в курсе?
Мое лицо выдавало и менее искушенному собеседнику, нежели мой помощник, что я вообще ни о чем и не подозревал. Но взять себя в руки и ситуацию под контроль было несложно.
— Теперь в курсе. Далеко ехать?
— Мы расположились в штабе полка планетарной гвардии. Подполковник Варрен любезно предоставил в наше распоряжение вышку дальней связи. Она восстановлена, но оборудование туда должны привезти только через пару месяцев. У нас остались наши боевые машины. Ромул, Рем, Синий и я. Пока все. Оперативных действий не планируем. Пока.
Макмиллан докладывал кратко, но когда мы через полчаса подъехали к нашему импровизированному штабу, он еще не закончил. Оперативное собрание организовалось само собой. Мои бойцы за три месяца бездействия не ленились и сейчас были готовы к любой активности. На пару дней я все же выпал из реальности, погрузившись в изучение отчетов и других материалов, которые были собраны с момента схватки с объектом номер один.
Не могу не упомянуть, с гордостью, что все члены моей маленькой команды нашли момент и лично подошли ко мне с одним и тем же разговором. Каждый из них посчитал своим долгом поддержать меня, так или иначе. Эти, казалось бы, дежурные фразы, грели мое сердце и настраивали на эффективную работу всей команды.
— Клим, есть минута? — Макмиллан уже закрывал за собой дверь, так что ответа от меня не требовалось. Я кинул в него яблоком, которое он поймал и плюхнулся в кресло.
— У меня для тебя кое-что есть, — откусив огромный кусок, начал он. — Личное.
— Выкладывай уже, хуже не будет.
Он озорно улыбнулся, скинул мне со своего планшета по закрытой сети файл, и вторым укусом почти добил яблоко.
— Не будет, ты прав. Дашь отгул?
Мой ответ содержал непечатные определения всевозможных половых органов и описание объема работы, который подпирал оные.
— Посмотри, что я скинул. — Продолжал ухмыляться мой помощник. Его хитрый маслянный взгляд свидетельствовал о том, что ещё не полученные сутки отгула, он уже распланировал, с максимальным удовлетворением всех своих желаний и потребностей.
Я открыл файл.
— Сутки, вымогатель!
Он не спеша вышел из кабинета, закинув огрызок через плечо в урну. А я открыл сообщение недельной давности с большого десантного корабля «Иван Рогов», которое, однако, носило личный характер и его подробности для Вас не важны.
***
sectator (с латыни) — последователь;
Пустой двор был вычищен до блеска. Металлический пол звонко вторил нашим шагам. По стенам бегали солнечные зайчики, которых во множестве пропускали прозрачные плиты купола и огромные лопасти вентиляторов под самым сводом. В дальнем конце двора, в паре сотен шагов от нас, стояла шеренга заключенных. Они уже знали, чем закончится для них этот день.
Нет, не так.
Они уже знали, чем закончится для них эта жизнь.
Смертники.
Моя команда здесь мне помочь не могла. Настало время для той работы, ради которой все начиналось. И я должен был сделать ее сам.
Мои шаги гулко отдавались в замкнутом дворе. Бронекостюм я оставил для психологического эффекта. Выше всех на голову, в матовой почти черной броне, шлем был частично собран, оставляя переднюю полусферу и часть верха открытыми. Массивность фигуры и неотвратимость четких, скупых движений. Это должно было врезаться в умы бойцов гвардии. Кто-то видел меня на оперативных мероприятиях, кто-то увидит сейчас. Они должны понимать, что идти против закона и власти нельзя. Категорически недопустимо.
Была еще одна причина, по которой я предпочел бронекостюм повседневной форме одежды. Надеюсь, объяснять, что такое инстинкт самосохранения нет необходимости.
— Караул, смирна-а-а! Равнение на-лево! — Сержант планетарной гвардии повернулся ко мне. — Господин Инквизитор, осужденные согласно списка ноль-ноль-два построены. Второй взвод отельной роты охраны и конвоирования Гвардии ждет Ваших приказаний. Командир взвода сержант Мармор!
— Вольно, готовность одна минута.
Сержант смотрел на меня как на врага. В его глазах читалась ненависть, презрение и желание ударить меня. Я был для них чужаком, который наводит порядок в их родном мире силой оружия. Не помогаю им, а делаю то, что захочу сам. Они вынуждены выполнять мои приказы под давлением силы из метрополии. Я выдержал его взгляд. Потому что еще в глазах сержанта был страх. Четкий, почти осязаемый страх.
Но, должен признаться, у меня скользнуло желание опустить глаза. Всего мгновение, но было. Я задавил это желание. Все было правильно. Убийцы, один насильник, два взяточника. С этими было все понятно. Но остальные — трое офицеров планетарной гвардии, пять бойцов, шериф — их я приговорил на основании материалов, которые не могли быть представлены на всеобщее ознакомление.