Я воспользовался опытом излишнего внимания к моей персоне, приобретенным на госпитальном судне «Свирь». Повседневная форма инквизитора, пурпурные вставки которой неизбежно привлекали взгляды и возбуждали интерес, была изготовлена в тот же день, когда я заказал её в корабельном ателье. Набор из нескольких весомых наград (подлинные и подтвержденные соответствующими документами, я все-таки на имперском флагмане!) и всевозможных значков добавлял к моему имиджу необходимые для удержания внимания штрихи.
Аугметика и кибернетика находились в идеальном состоянии, спасибо одному из врачей медслужбы корабля, который водил тесное знакомство с талантливым мичманом из БЧ-5, помешанному на протезировании. Парень был студентом факультета аугметики одной из ведущих медицинских академий, но после начала боевых действий добровольцем записался во флот. Мне, забегая вперед, впоследствии стоило огромных усилий забрать его к себе в команду. Об искусственной своей составляющей я вспомнил потому, что под мундиром её теперь было абсолютно незаметно.
Самая разношерстная публика собиралась в кают-компании для офицеров на главной палубе. Расположенная почти на противоположном от императорской палубы конце корабля, эта смесь великосветского клуба с космопортовым баром была многообещающим местом для наших планов. С одной стороны в кают-компании могли одновременно с комфортом отдыхать и развлекаться более двух сотен посетителей. С другой стороны — сюда не могли попасть нижние чины, как военные, так и гражданской администрации.
Атмосфера в кают-компании царила специфическая. Посетители — офицеры космодесанта, флота и прочих силовых ведомств, а так же гражданские чиновники. Все эти, без сомнения достойные люди, продолжительное время находятся в космосе и лишены привычной возможности расслабиться и отдохнуть от тягот дальнего похода и военной службы. Миловидные стюардессы подавали спиртное и легкие закуски. Имелась прекрасная возможность поиграть в некоторые, не противоречащие атмосфере столь презентабельного заведения, игры. Но, нельзя забывать о том, что мы находимся на борту не круизного лайнера, а имперского флагмана. Офицеры флота и космодесанта, по понятным причинам, были скованны рамками устава. Работники военной прокуратуры, находясь в обществе старших по званию офицеров, могли вести себя с известной долей свободы. Чиновники были почти независимы, и отдыхали с привычной непринужденностью завсегдатаев гарнизонных баров. Я, находясь вне какой-либо вертикали командования, был предоставлен собственному пониманию рамок дозволенного.
Мне понадобилось пару визитов в описанное злачное место, что бы первый шаг нашего плана был реализован. Парой ничего не значащих разговоров завел несколько шапочных знакомств. Разглядев за столом с шахматами руководителя военной прокуратуры я, естественно через его адъютанта, представился. Старый генерал прервал партию, но я предельно вежливо и корректно засвидетельствовал свое уважение и заверил его о готовности к сотрудничеству, в случае появления необходимости в таковом. Сказать, что он удивился, значит ничего не сказать. Как именно Инквизиция влезла раскаленными баграми всюду, в том числе и в неприкасаемую ранее военную прокуратуру, знали все. Пока я наблюдал за продолжившейся партией в шахматы, ко мне подошел полковник космодесанта. Неожиданно.
— Здравия желаю, Виталий Викторович! — я был искренне рад видеть своего первого командира.
— Рад тебя видеть, студент! — столь фамильярное обращение было замечено некоторыми из стоящих рядом офицеров, но полковник Колодин не обращал на них внимания. — Есть минута, или занят?
— Для Вас всегда, перекусим?
Мы выбрали столик в дальнем углу зала, рядом были свободные места. Идея вписать в нашу оперативную комбинацию старшего офицера из штаба космодесанта была очевидной. Играть полковника Колодина втемную я не хотел из личного уважения. Я в общих чертах обрисовал ему ситуацию, в которой оказался. О положении дел на Чайном Саде он был информирован неплохо, но без значимых подробностей. Когда я показал ему список фигурантов моего расследования, до которых я не успел добраться, и которые сейчас были на борту императорского флагмана, Колодин присвистнул:
— Вместо карцера на БДК — каюты премиум-класса под боком императора? Не узнаю имперскую службу безопасности.
— Вот и у меня руки чешутся. Нужно выйти на конкретного фигуранта, причём быстро. Счёт идёт на сутки-двое.
— Ты еще на флагмане императора предателей поищи! — Было видно, что шутливый тон прикрывает внутреннюю борьбу полковника с самим собой. Оно и понятно — на самом охраняемом объекте во время войны, где собран цвет военного командования, просто так не мог оказаться никто. Любой человек был проверен и перепроверен. Тем более в нашем случае. За это отвечала имперская безопасность, а так же флотская контрразведка, военная прокуратура и военная полиция.
— У меня на Чайном Саде остались всего двое из всей команды. Погибло больше, чем в моём первом взводе всего бойцов было… Ничего — ни родителей, ни родного мира, ни друзей… Всё погибло. Я буду копать, пока не исполню всех виновных.
***
На следующий день, по корабельному времени, естественно, я уже готовился к первому этапу оперативной комбинации.
— Ты должен соответствовать образу, держи себя в руках. — Синий продолжал меня наставлять до самого последнего момента. — Связь односторонняя, мы слышим, что происходит вокруг тебя, но не более. Команды помнишь? Где маячки? Не прое…
— Зануда? Кто из нас двоих инквизитор? Ты или я?!
— Если провалимся, такая самодеятельность на императорском флагмане, даже для инквизитора, будет стоить дорого. — Ромул вставил свои пять копеек. — Загонят до пенсии в захолустье с двойным тяготением…
— Отставить нытье. Работаем. — Я одернул китель, бросил взгляд в зеркало и вышел из своего кабинета.
В нужную компанию я влился благодаря Колодину. Намек на совместную службу с ним в прошлом — и меня уже принимают не как экзотического персонажа. А, спустя несколько часов активных возлияний легковоспламеняющихся жидкостей, я был уже почти свой. Зная допуски участников застолья, я позволил себе рассказать историю с первым объектом Евгения, захваченным в ходе боевых действий. Немного юмора и самоиронии сдобрили скучную засаду и довели её до вкуса. Это добавило мне характеристику «свой, космодесантник». Все остальное время я старался слушать, задавать наводящие вопросы и подпускать жалости о гибели Чайного Сада к месту и не к месту. В конечном итоге, когда к компании присоединились интересующие меня персоны, часть офицеров были убеждены, что я слишком переживаю из-за гибели этого заштатного мирка и успокаивала меня, а другая часть пыталась разгадать, что я, все-таки, затеял. Но крайне глубокая степень алкогольного опьянения не позволяла никому за нашим столом добиться результатов.
— Я рад, что мне представилась возможность познакомиться с Вами в неформальной обстановке, Клим Александрович. — Это был исполняющий обязанности планетарного губернатора, назначенный имперским кабинетом в самом начале моего расследования. Мы с ним пересекались несколько раз, мельком, и я собирался разрабатывать его в более спокойной обстановке без цейтнота и помех. Сейчас же времени на реверансы не было.
— Мое почтение, Ренат Константинович. Помянем наш мир… — я протянул свой бокал и, пока он не успел отреагировать, тут же выпил его залпом.
Новый собеседник был удивлен, но молча выпил, шумно выдохнул и заговорил с одним из своих спутников о чём-то постороннем. Я продолжал пьяную беседу с двумя прайм-капитанами, которые пытались вывести меня на чистую воду, но я постоянно сворачивал разговор на гибель Чайного Сада и свое горе. Колодин мне подыгрывал и утешал меня, создавая нужное впечатление обо мне — раскис юнец. Наконец, экс-губернатор не выдержал.