Понятно, что желающих попасть к ней нашлось немало. И так же понятно, что поначалу шли на прием все больше сотрудники НИИ.
А выходя от Маргариты Николаевны, помимо остального рассказывали изумленно, что аппартаменты колдуньи занимают четыре огромных комнаты. Их это изумляло потому, что дверь под номером 69, насколько знали все, вела в убогую подсобку с одним малюсеньким оконцем. Такую тесную, что в ней и канцелярский стол не помещался. А тут…
Ну что ответить им?.. Запамятовали о пятом измеренье. Напрасно! Его еще не отменили.
Вот почему-то никто из многоумных сотрудников НИИ не изумлялся, что кабинетик их директора был короче городошной площадки. Поэтому директор, бросая биту, спиной вжимался в стену. А кто сумеет в этом положенье серьезный нанести удар? Чего же спрашивать тогда, с какого хрена так часто меняют стекла в директорском зеркальном шкафу? То, что кабинет директора столь безобразно мал, — да, это чудо. Позорное! А стены подсобок раздвигать умеют нынче многие. И то, что преображенье подсобки так изумляло сотрудников НИИ, во многом подтверждает предположенье, что это был дремучий институт…
Итак, желающих попасть на прием к Маргарите Николаевне собралось столько, что прибежал вахтер, зачем-то сидевший у парадной двери, и стал кричать, что всех к чертям разгонит, коль этот базар не прекратится. Тогда из 69-й вышла старушка в черном одеянье с морщинистым-морщинистым лицом и, обратившись к вахтеру, сказала:
— Милейший, не поминайте черта всуе! Иначе, кто знает, что с вами может приключиться.
Вахтер затопал ногами, покраснел и зарычал:
— Ты, старая, молчи! Ты знаешь, с кем говоришь?! Я тридцать лет служил, чеканил шаг, стоял правофланговым…
— К даме обращаться на «ты»? — брезгливо произнесла старушка под общее хихиканье. — Фу, хам какой! Вам место в конуре…
Вахтер вдруг задрожал, задергался и заискрился. Еще мгновенье — он стал туманностью светящейся, и тут же залетный сквознячок унес туманность, не оставив следа.
Тю-тю вахтер. Гуд бай, май лав, гуд бай! А через миг в одном из частных дворов поселка имени супруги вождя всех революций, в собачьей конуре, возник лохматый пес. Он цепь затряс, завыл, залаял и кинулся кусать свой бок, где блохи устроили гулянку. Услышав вой его, хозяин двора в недоуменье вышел на крыльцо, поскреб затылок и, вернувшись на кухню, сказал хозяйке:
— Ты представляешь, Трезор вернулся! И сам залез в ошейник! Бывает же такое, черт подери его…
Исчезновение вахтера очередь у 69-й сопровождала вздохом удивленным. Ну а когда старушка в черном обратилась к ней словами «Дамы и господа…», очередь захлопала в ладоши. От страха и восторга.
Старушка поклонилась и продолжала:
— Дамы и господа!.. Мы примем всех, не надо волноваться, но и шуметь, прошу вас, не надо. Не сомневайтесь, Маргарита Николаевна всем вам поможет. И это было правдой.
А Маргарита Николаевна работала, не покладая рук. Снаружи, в коридоре, ожидающим казалось, что посетимтели не больше минуты находились в 69-й. А те, кто выходили из комнаты, упорно утверждали, что час — как: минимум! — сидели в кресле перед колдуньей. Впрочем, какая разница, как долго с тем или иным; клиентом работала Маргарита Николаевна! Важнее то, что каждый остался доволен. Еще бы! К одной клиентке вернулся муж. Здесь же, прямо в 69-й. Он вышел из стены и кинулся к своей законной, которую три месяца как оставил, уйдя к молодке с длинными ногами, ну, и с деньгами. Она работала в коммерческом, киоске. А тут он из стены да на колени — бух! И ну вспотевшей от счастья супруге руки целовать.
— Я к Зинке, — шепчет, — больше ни полшага!.. И никакие ноги, — говорит, — с твоим борщом сравниться не могут! Я твой навеки…
Другому клиенту Маргарита Николаевна показала из окна его машину, которую угнали недели две назад. Так он от радости полез в окно!
А необъятной даме дала испить пахучего настоя. Та десять раз присела после и, знаете, как баба снежная в апрельский день на солнце, стала таять, таять… И сделалась фигурой под Джейн Фонду! Естественно, что платье пятьдесят шестого размера на ней обвисло, как сдутый дирижабль, а кольца и браслеты посыпались на пол блестящим дождем.
— Ой, батюшки, да как же я пойду? — дама вот-вот и разрыдалась бы!
Но Маргарита Николаевна ей улыбнулась и сказала кому-то:
— Подайте госпоже наряд!
Лиловый негр в одной набедренной повязке мгновенно вышел у Маргариты Николаевны из-за спины, неся в огромных мускулистых руках коробку с платьем и прочим хитросплетеньем женским из кружев, тесемок, лент.
— Извольте переодеться. Я думаю, все это вам подойдет, — и Маргарита Николавна указала клиентке на зашторенную дверь.