Шум какой тут поднялся-я-я… Если позволите, то я скажу, что поднялся рев.
Именно — рев… Впрочем, и так получается не совсем точно. Ибо поднялся РЕ-Е-Е-ЕВ!
Он стал кульминацией праздника. Потом пошли поцелуи, речи, надломленная хлеб-соль, художественная самодеятельность, артисты которой так разволновались, что чаще ошибались, чем правильно выполняли танцевальные па, не в тональность тянули песни, забывали в стихах целые строки, тем самым почти доведя до инфаркта местного поэта Столяркина, те стихи сочинившего. Хорошо, что жена его, Марьантонна, носит с собой постоянно термосочек с зубровкой, которую тут же и плеснула в крышечку термосочка. Как кофе… Пей, родимый, и не бледней…
Ну а дальше и вовсе наступила развязка: начальство нырнуло в охраняемые плотным кордоном спецназовцев двери Дома кино, актеров провели сквозь оцепление к автобусам, в которых они и направились к гостинице «Полноводная» на открытие профессионального клуба.
Толпы встречавших быстренько-быстренько рассосались, вспомнив о неотложных делах и заботах. Но — довольные и хмельные.
Так что почти никто и не видел, как чуть позже, когд; толпы зрителей совсем расползлись, на опустевшую площадь у Дома кино вырулил черный, как ночи Аравии, не сусветных параметров лимузин с затемненными окнами, как у задней дверцы этого лимузина тут же возник желто-зелено-коричнево-клетчатый Сизигмунд Чигиз.
В полупоклоне он замер пред приоткрывшейся дверцей и улыбнулся лишь после того, как из мрака машины завораживающий бас процедил:
— Мне все понравилось, Сизигмунд. Вы не напрасно потратили время. Только… Позаботьтесь о поэте Сто-ляркине. Боюсь, у него и действительно прихватило сердечко. А жена его, дура, думает только о его гонорарах и машине, которую когда-нибудь на них купит. И ведь кто-то действительно платит за такие стихи! Хотя, по уму, приплачивать надо их читателям… Но все равно, позаботьтесь о нем!
Сизигмунд расторопно кивнул, но с улыбкою озабоченной.
Дверца лимузина бесшумно закрылась, и он… нет, он не умчался, не укатил и не унесся.
Он расплылся бесследно. Как облако сигаретного дыма.
Один из спецназовцев, позевывавших у ненужных теперь никому стеклянных дверей Дома кино, так со сведенным зевотою ртом и замер.
Лимузин… эта-а-а… куда ж он делся?
Хорошо, что спецназовец был когда-то безоговорочным комсомольцем и, соответственно, конченным материалистом. Иначе такое мог бы подумать… А на кой ляд такое спецназовцу?
На пропавшего сразу же за лимузином Чигиза спецназовец внимания не обратил.
Ну а Чигиз через минуту после исчезновения с площади у Дома кино образовался в холле гостиницы «Полноводная» и прохаживался по нему, одаривая всех, кто ему попадался, лучезарной улыбкой.
И надо сказать, что попадались ему многие знаменитости, маявшиеся в холле, ожидая, когда их пригласят в ресторан, большой зал которого и был провозглашен профессиональным клубом киноактеров, то есть, говоря коротко, ПРОКом.
Профессиональные клубы организуются на всех кинофестивалях и считаются их неотъемлемой составляющей. Однако в действительности ПРОК — это совсем не то, что могут подумать люди, от фестивалей и кинематографа отделенные непробиваемой тканью экрана.
В действительности в ПРОКах не ведутся заумные и жизненно необходимые для развития кинематографа споры, больные вопросы профессии не обсуждаются, и опытом своим никто не делится. Хотя все это и записано в официальном положении о ПРОКах.
Но в натуре участники фестиваля в ПРОКи приходят обычно вечером, а чаще — поздно вечером, после просмотров конкурсных фильмов, встреч со зрителями и концертов. Приходят для того, чтобы, как говорит подрастающее поколение, оттянуться: послушать музыку, поболтать ни о чем с друзьями-коллегами, выпить с ними стаканчик-другой минералки, лимонадику, чашечку кофе. Да-да, выпить и минералки, и лимонадику, и кофе. Тоже.
Вот из-за этого «тоже» у многих завсегдатаев ПРОКов по утрам частенько с головой не в порядке, настроенье ни к черту, а желание давит только одно.
Но потом все зато вспоминают о ПРОКе, как правило, с умилением!..
Знаменитости, нетерпеливо прогуливавшиеся по холлу, раскланивались с Чигизом охотно и так, словно каждый из них приходился ему племянником, которому уже завещана вилла у моря.