Возможно… Однако теперь, на месте его неповоротливой в движениях тещи, предпочитавшей называть несостоявшегося аквариумиста исключительно «никчемным оболтусом», мы — прежде, чем залезать в манящую теплую ванну — хорошо подумали бы и внимательно-внимательно посмотрели, а не чиркают ли в воде серебристые искорки спинок прожорливых и вечно голодных рыбок.
Н-да, наделала в городе дел та лотерея! Долго будут ее вспоминать соответствующими выражениями участковые инспектора, зооветслужба и санэпидемнадзор, которым придется отлавливать вырвавшихся на свободу питонов, гиен, краснозадых макак и медведя-гризли. А камышовый кот?
Сбежав от растяпной семьи, которой достался, кот облюбовал неухоженный берег Тьмаки в самом центре города, неподалеку от колхозного рынка, откуда и совершал даже средь бела дня дерзкие нападения на неосторожных прохожих, на отлучившихся по нужде с рынка торговцев и покупателей, набрасывался в самый неподходящий момент на изнывающих от страсти влюбленных. И гонял всех безбожно.
Скольких же купцов из южных республик напугал кот до смерти, и они уже никогда больше не приезжали в Тверь! Сколько браков по его милости не состоялось! Сколько младенцев так и не было зачато в прибрежном ивняке!
Зато сам кот… У-у-у, эта зверюга в считанные дни завела дружбу со всеми окрестными кошками и наплодила столько себе подобных злодеев, одержимых отчаянной ненавистью к роду человеческому, что людям стало опасно выходить на улицу. А потому в центральной части города одно время хотели ввести чрезвычайное положение. На отлов камышового кота и его детенышей направили особую команду омоновцев и суворовское училище в полном составе. Дважды на подмогу им из Москвы вызывали команду «Альфа» и бригаду охотников из Казахстана, но всю стаю так и не выловили. А уж самого кота и тем более. Куда он подевался, где схоронился, неведомо. Но не удивлюсь, если кот еще даст о себе знать.
Впрочем, речь сейчас не о нем, а о втором фестивальном дне, который разлился над Тверью ленивым рассветом.
Настолько ленивым, что, придя на работу, сотрудники Дворца спорта, главного спортивного сооружения города, первым делом затеяли чаепитие. В благодушном таком настроении, когда лучше всего рассказывается о болезнях детей, о сварливой соседке и о надежде, что года так через три удастся купить пусть и в комиссионке, но достаточно новый и работающий холодильник.
Не знали они, наивные, что им готовил сей день. Не знали того, что было известно уже всему городу.
А потому и удивились до опупения, когда во Дворец повалили толпы народа. С чего бы это? В такую-то рань? Да ведь и не запланировано на сегодня никаких мероприятий!
И совсем уж добил их, мирно чай попивавших, один из смотрителей ледовой арены, ввалившийся в комнату с разинутыми глазами и сообщением, что на арене-то вместо льда — паркет! Ей-богу, паркет, мать его так! И сцена какая-то! Вся блестящим разукрашена, огнем горит. Но близко к ней не подойти, потому как на арене люди непонятные присутствуют и к сцене никого не подпускают…
Так сотрудникам Дворца стало известно, что у них будет проходить выездной тур всенародно любимой телеигры «В какой руке?». Ну а как обо всем этом узнали остальные горожане, остается тайною до сих пор.
Да, собственно, это и не суть важно. Куда как важнее, что узнать они узнали и толпами, толпами двинулись на берег Волги, где возвышается Дворец.
Никого почему-то не смутило, что «В какой руке?» за пределами Москвы не проводится, что единственным ее местом действия всегда оставалась телевизионная студия. Но кто станет над глупыми вопросами задумываться, если представился случай поприсутствовать на съемках игры, живьем увидеть ее ведущего, обворожительного Леху, а может быть — ну чем черт не шутит, а? — выйти на сцену. И потом… «В какой руке?» была действительно игрой всенародно любимой. Миллионы, десятки миллионов людей по всей стране в час, когда главный телевизионный канал транслировал очередное представление, ведомое Лёхой Драндулей, бросали все свои дела и усаживались перед телевизионными приемниками.
Если бы столь же добросовестно те же самые люди выполняли свои служебные обязанности, делали свою работу… О-о-о, никакая Япония, никакая Швеция и близко сравниться бы не могли с нами по уровню жизни. Во время трансляции «В какой руке?» можно было спокойно и почти беспрепятственно грабить банки, магазины и склады, поскольку охранники их смотрели не на лампы сигнализации, а на Лёху. Переживали не за сохранность вверенного им имущества, а за участников игры. Да, пока на экране вершилось действо под названием «В какой руке?», преступники могли творить свои черные дела смело и безнаказанно. Но они не творили. Потому что и преступники любили Лёху, любили его игру и старались не пропустить ни одного ее розыгрыша.