Ниннель Ивановна прижала к лицу кружевной платочек и тихонько заголосила.
Но когда Дикообразцев сделал к ней шаг, чтобы хоть как-то попытаться утешить, Ниннель Ивановна шарахнулась от него обиженно, выскочила в коридор и гневно хлопнула дверью. Растерянный Дикообразцев не понимал, что ему делать дальше. Он стоял и старался себя убедить, что в несчастье, в обидах Ниннели Ивановны не виноват.
Старался.
Но не получалось…
ГЛАВА 17 ОХОТА НАЧАЛАСЬ
После того, как главбухша убежала из кабинета, Дикообразцев стоял в растерянности долго, и никто не мешал ему, никто исполнительного директора не домогался.
Мир словно замер, ожидая решения Дикообразцева.
Но так продолжаться всегда, разумеется, не могло. И не дождавшись решенья, мир закрутился по-прежнему.
Людям потребовался исполнительный директор, и они заспешили в штабной кабинет. Телефоны, наверстывая упущенное, посходили с ума окончательно и от напряжения так раскалились, что, неосторожно взяв трубку в руки, очень просто было обжечься.
И время первых из встреч, запланированных на утро, приближалось стремительно, не оставляя возможности на размышленья.
Дикообразцев заторопился. И должно быть, заторопился уж слишком. Потому и не замечал всевозможных деталей вокруг и мелочей.
И напрасно.
Да, напрасно! Потому как если бы он, принимая тех же утренних посетителей, отвечая на их вопросы, подписывая бумаги, был повнимательнее, то наверняка бы заметил кое-что настораживающее. Например, он мог бы заметить, что пока дверь кабинета была нараспашку и люди валили в нее галдящими стаями, вместе с другими в проеме дверном возникал трижды и молодой человек. Невысокий такой, крепкий, невзрачно одетый и с наружностью самой непримечательной. В кабинет молодой человек не входил, а только заглядывал, словно бы проверял, на месте ли Дикообразцев, не собирается ли уходить. Вздумай вдруг Александр Александрович расспросить у своих подчиненных, кто же это такой, то вразумительного ответа он не услышал бы. Непримечательного крепыша сотрудники исполнительной дирекции не знали и понятия не имели, с какой это стати он здесь тусуется.
Однако, Дикообразцеву не до того было, не до рассматривания людей, заглядывавших в кабинет.
Когда часы на столе с эмблемою фестиваля на циферблате показали двадцать минут десятого, Александр Александрович резко поднялся и, заявив толпившимся в кабинете, что всё, ему надо по срочным делам в городскую управу, вышел из кабинета, оставив хозяйничать в нем своего заместителя Жору Шуваева.
И снова спешил Александр Александрович. И снов вокруг ничего не видел.
А потому, захлопнув дверцу бежевой «Волги», ско мандовав шоферу «В управу!», он не заметил, что следо за его штабною машиной от гостиницы юрко отчал новенький джип, блестевший всякими никелированн стями на капоте.
Рядом с водителем джипа стрелял вокруг цепки взглядом лучника тот самый крепыш. А позади кре пыша, в темном чреве надменной машины, был ещ человек. И у него на коленях лежало что-то широкое плоское, завернутое небрежно в бумагу. И напомина ло приготовленный к бане веник или же теннисную ракетку.
Но это было ни то и ни другое…
Городская управа Твери располагалась в одном из старинных зданий, опоясывавших площадь имени Ленина. Центр площади занимал бездарно обстриженный сквер. Ну а через все это удовольствие, вместе взятое, пролегала главная улица города, Советская, по которой помимо автомашин ходили еще и трамваи.
Один-то из них, из трамваев, и спас в то утро Дико-образцева…
«Волга» и джип вывернули на Советскую, направляясь к площади. Вывернули чуть позже трамвая, спустившегося с моста через мать русских рек. И так получилось, что «Волга» с Дикообразцевым успела пересечь Советскую к управе под самым, что называется, носом трамвая, вызвав бурное негодование вагоновожатой и сетование Александра Александровича:
— Нет, Алексей, — сказал он водителю, — с тобою до пенсии не доживешь!
А тот усмехнулся:
— Так сами же говорили, что вы опаздываете…
Ну а джипу пришлось пережидать, пока прогремят мимо желто-красные вагоны, и глотать поднятую ими пыль. Как бы там ни было, но когда он остановился метрах в пятнадцати от «Волги», Дикообразцева в ней уже не было, его поглотила тяжелая дверь управы. И потому сидевший во мраке джипа расслабился и убрал руки со свертка. А крепыш заматерился озлобленно, но бестолково. Материться тоже надо уметь. А он не умел.
— Да брось ты, Санёк! — посоветовал крепышу водитель. — Куда он денется? Сейчас выйдет… А мы пока оглядимся, может, позицию сменим. Ты чё, говоришь, Освальд, надо нам позицию менять? Решай, пока время есть.