Освальд, который до этого ничё не говорил, пощурился на площадь капризно, потер остроконечный нос и лениво сказал:
— Все есть нормально. Обзор вери гуд. Наш клиент до свой машин топай и топай. Все будет окей!
Крепыш зыркнул через плечо назад:
— Промаха быть не должно, мать твою! Иначе ты — труп, приятель.
— Донт вори. Би хяпи, — жизнерадостно пообещал ему Освальд выполнить свою работу как можно лучше, несмотря на непростые обстоятельства.
— Тогда я пошел, — вздохнул крепыш, и через минуту дверь управы проглотила и его.
Крепыш знал, что Дикообразцев направился к городскому голове, а потому расположился с газетой в руках в холле на втором этаже, откуда прекрасно просматривался длинный коридор с выходившей в него дверью приемной головы.
Как только Дикообразцев появится в коридоре, крепыш должен выйти на улицу, что будет сигналом Освальду приготовиться, отшвырнуть газету и взять в руки то, что она укрывала.
Так бы все, возможно, и получилось, но…
Крепыш развернул газету и прикинулся, будто читает ее. Сам же то и дело поглядывал поверх нее на дверь приемной.
Все вроде бы правильно и профессионально.
Одного крепыш, он же Санёк, не учел. Вести оперативное наблюдение внутри здания управы, а тем более в холле второго этажа — дело очень и очень непростое. В первую очередь потому, что лишь в холле и могли собираться, обмениваясь шутками и покуривая, сотрудники этого уважаемого учреждения. Только здесь и позволялось обсуждать свои проблемы посетителям управы.
Они и собирались, и покуривали, и обсуждали. Несмотря на субботу. И тем более несмотря на крепыша. А собираясь, люди, естественно, загораживали Саньку перспективу коридора, дверь приемной. Больше того, в их присутствии он уже не мог так часто бросать свои вороватые взгляды поверх газеты. Иначе кто-нибудь да принял бы его за террориста и сбегал за милиционерами, чей пост находился на первом этаже.
Самым умным было бы для Санька газету в карман сунуть. Он же ею зачитался и чуть все дело не провалил. Страна у нас, как известно, самая грамотная в мире. У нас даже такие вот, как Санёк, ребятишки буквы в слова, а слова в предложения складывать умеют.
Эти непомерные знания крепыша-то и подвели. Газета рекламных объявлений «Несушка» была открыта у него на развороте рубрики «Куплю — Продам», и конечно, конечно, как и для каждого полноценного гражданина нашей необъятной Отчизны, опубликованные на этом развороте объявления представляли для Санька жизненно важный интерес.
Читал он их с жадностью прямо-таки волчьей, ненасытной. Одно за другим, одно за другим. И успевал при том каждое в уме своем взвесить и оценить, прикинув, а есть ли у него потребность в том, что продают, и сколько бы он, Санёк, за это согласился выложить. Но тут же зло и бездарно начинал материть в уме продававших, поскольку наверняка знал, что цену они заломят гораздо выше, чем его устроила бы. Так могло продолжаться очень долго, поскольку рубрика «Куплю — Продам» занимала в том номере газеты не один, а четыре переполненных разворота.
Однако, Санёк был все-таки профессионалом своего дела. Поэтому даже задумавшись над объявлением о продаже по сходной цене совершенно новой шестидюймовой гаубицы с телефоном и тещей впридачу, он нюхом почувствовал, что Дикообразцев вышел-таки в коридор.
А посему, так и не решив окончательно, как бы распорядился он чьей-то тещей, если бы все же надумал купить и гаубицу, и телефон, крепыш от газеты оторвался и увидел идущего ему навстречу исполнительного директора фестиваля. Не позволив своему лицу дрогнуть, Санёк сбежал по металлическим ступеням на первый этаж, как старым и милым знакомым кивнул милиционерам и вышел на улицу.
— Ну, Освальд, давай! — скомандовал водитель джипа.
— Ай эм реди, — откликнулся остроносый с заднего сиденья и, откинув газету, взял в руки новенький арбалет. Тугожильный. Тускло отсвечивающий гранями лакированного корпуса.
Арбалет был заряжен отравленною стрелой. Умело и хладнокровно Освальд прицелился в спину уходящего крепыша, хмыкнул и перевел прицел арбалета на дверь управы. Двигатель джипа в готовности заурчал. Водитель сжимал баранку, подавшись вперед. Крепыш достиг перекрестка, перешел дорогу в сквер и теперь наблюдал за происходящим из-за деревьев. Наконец, дверь управы открылась, на ступеньках появился Дикообразцев. Освальд щелкнул предохранителем. Его палец на спусковом крючке не дрожал. Дикообразцев неторопливо спускался по лестнице. Освальд должен был выстрелить, когда Александр Александрович подойдет к машине. Дикообразцев спустился на тротуар и направился к «Волге». Вот он достиг середины дороги.