— Но я не собираюсь быть рабом, — сжав до боли зубы прорычал я и подошел к огромному валуну. Четырехугольник размером с меня и весом в четверть тонны мне был не по зубам. Никто не отменял законы физики. Но я был зол, земля вздыбилась под моими ногами, пальцы обхватили гладкие грани. Когда в спину ударила вода от меня пошел пар. — Моя свобода уже близка, и Ахроба вздрогнет от моего рыка, не стоило вам создавать и злить Зверя!
— Р-ы-а-р! — зародилось в моей груди злое рычание, и каменный блок оторвался от земли. Камень скрипел и пытался выскользнуть из моих пальцев, но стихия, допинг и моя злоба были невероятны. И я спокойно зашагал к телеге под тихий ропот пораженной толпы, да, теперь в их глазах был не просто сильный раб, а чудовище из легенд.
— Невозможно, — тихо, практически плача проговорил торговец позади меня. — Я опозорен. Проиграть женщине!
— Ты проиграл Арии, а не какой-то там женщине, — успокоил его Махшуд. — И вы, кривоногие, если еще раз от Рыка пойдет пар, каждому по удару прутом, вы меня поняли? Я лично иссеку вас до полусмерти! Бегом к колодцу, твари!
Время слилось воедино, и когда закат заалел на горизонте, то я шел через весь город к поместью дома Акарат, к дому Арии. Я плелся позади верениц телег, запруженных быками, которые шли медленно, везя от десятка до нескольких сотен каменных блоков каждый.
Пусть я и смертельно устал, но шел твердым, неспешным шагом в одной набедренной повязке, с истертыми в кровь руками. И то была не походка замученного работой раба, то была поступь победителя. И мне нравилось, как смотрели на меня горожане с благоговением и страхом, похоже, что уже полгорода знали о пари. Встречались мне и те мужчины, что кричали мне в след проклятия, смотря на вереницу телег. А я лишь улыбался им, сами виноваты, поставили не на того.
— С хозяином этих телег тоже заключено пари, — усмехнулся Махшуд, смотря на хмурых погонщиков быков, что тянули наши телеги. — Эх, Рык, ты ведь еще даже не взялся за меч, а тебя уже скоро будет ненавидеть весь город.
— Р-р-р? — спросил я, и мне показалось, что Махшуд уже начал понимать мое рычание.
— А про тебя теперь в каждой таверне будут говорить, — рассмеялся Махшуд. — И клясть, как и Арию, последними словами. Ведь бились они об заклад, что ты не сможешь, позабыв, что спорил не ты, а Ария.
— Р-р-р? — спросил я, не понимая.
— Почему я с тобой говорю? — рассмеялся Махшуд и задрал рукав, обнажив на плече серебристую печать. — Теперь понятно?
— Р-р-р, — утвердительно прорычал я, взглянув на аналог рабской печати, но более витиеватую, чем моя. Насколько я понимаю, такой печатью помечены несвободные, те, что не были рабами, но и свободными им не быть. Они особые рабы, более ценные, как та девушка, от касания которой за секунду моя цепь покрылась инеем.
— Так вот, Рык, Ария заключила пари не только с владельцем каменоломни, но и с хозяевами перевозок, которые задрали цены для женщины, — рассмеялся Махшуд. — Полгорода поставило на твой проигрыш!
— Р-р-ра, — прорычал я зло.
— Нет, ты, конечно, можешь и отступить, и завтра не догрузить телеги, но даже мне будет обидно, если ты проиграешь, там осталась всего четверть от того, что было, — проговорил Махшуд, а я встал на месте и удивленно уставился на него.
— Да не читаю я твои мысли, просто на твоем месте думал бы так же.
— Р-р-р?
— Ария не покупает рабов просто так, и есть у меня подозрение… — проговорил Махшуд и заозирался, — Ты же никому не скажешь, Рык?
В ответ я утвердительно прорычал. Не тяни, говори уже!
— Видящая она, — тихо проговорил Махшуд.
Мое удивленное лицо послужило ответом Махшуду.
— Я попал в их семью, когда у пиратов меня выкупил её дед, тогда она была еще маленькой девочкой. Так вот, ребенком она была ужасным, — рассмеялся Махшуд. — А я стоял в те времена на воротах, и знаешь, Рык, ни разу мы её поймать не смогли. Вот точно знаем, что она натворила, но вот поймать… Даже с ее дедом ставили ловушки, а он был магистром иллюзий как никак, но все напрасно. А потом находим ее у бабушки своей. И вот она вышла замуж, её дед выбрал ей мужа, богатого и достойного, но какой-то дохлый он оказался, недолго ему жить было отмерено…
Так я слушая Махшуда и шел, понемногу передвигая натруженные ноги, стараясь чтобы они не превратились в камень, по улицам города, и вот уже начали виднеться башни дворцов. Еще немного и совсем скоро закончится нищие районы.
Поместье, которое стало мое пристанищем, выглядело сегодня особо нарядным, желтые стены словно налились светом, а ворота были открыты. По двору суетливо бегали рабы, с которыми я так и не успел познакомиться, а вот они, судя по их взглядам в мою сторону, меня прекрасно знали. Уйдя в свою каморку, которая стояла вдали от рабского жилья, у стены, я с удивлением обнаружил деревянную доску, на которой лежала еда: два куска мяса, еще теплая лепешка и кувшин с молоком. Я сперва подумал, что ошибся и это не моя покосившаяся сарайка. В углу лежало одеяло, пара подушек и даже какой-то коврик.