А вокруг царила пугающая тишина, все замерло, словно само время здесь было остановлено, и только тучи двигались по небу, прикрывая свет кристаллов, что росли где-то на потолке. Даже ручьи, казалось, замолкли, вокруг постепенно нарастала тьма.
И вдруг раздался скрип, заставив нас вздрогнуть. Огромное дерево, что стояло впереди на расстоянии сотни шагов, качнулось, словно от ветра. Но откуда под землей ветер?
— Вы это чувствуете? Алахарм-балаги-и, я и не думал, что почувствую его когда-нибудь, — испуганно проговорил Махшуд и его руки задрожали.
—? — спросил я знаком, и мне ответила Хария,
— Ветер, дыхание смерти, зверь, — тихо поведала мне целительница, что уже обнажила свой кинжал и достала колбы с ядами. Похоже, что она собралась продать свою жизнь подороже.
— Ахира макуда Карохо-ова, защити нас, если не побоишься, — тихо зашептал на незнакомом мне языке Махшуд, вглядываясь в закачавшиеся верхушки деревьев. — Мне страшно, Рык, я чувствую, что-то зовет… Меня зовут предки к своему костру.
— Меня никто не зовет, — оскалился, я пригнувшись к траве, и словно зверь пошел в сторону печати, куда указала Ария. Мне было не по себе, ведь моя группа не из боязливых, и то, что чувствовали они, чувствовал и я. Все мое существо, все мои инстинкты вопили об опасности, но иного выбора кроме как пройти этот этаж у нас не было.
Я вел группу за собой словно волк стаю на охоте, самый сильный должен быть готов защитить свою стаю, а стая порвать любого, кто посмеет встать на пути ведущего члена равной стаи. Огромный лес окружал меня, и я двигался зигзагом от камня до живого дерева. Я старался не приближаться к сухим и мертвым деревьям, они мне не нравились своей серой, мёртвой корой, своими острыми, обломанными ветвями. Они внушали мне опасность и сейчас, когда мои инстинкты и внутреннее чутье были на максимуме, я решил довериться им, ведь ни на что иное сейчас положиться нельзя. Высокая трава скрывала меня от чужих взглядов, и я, как и все остальные, старался шагать по лесу бесшумно. Только вот моя основная стихия Земля, и небольшая неаккуратность не давала мне быть по-настоящему бесшумным.
На земле не было ни единого следа, ни единого отпечатка лап или же ног, лишь трава, что местами достигала метровой высоты. И если мне она была по пояс, то всем остальным чуть ли не по грудь. Мой рост тут был проблемой — я был сильно заметен, а каждый камешек под моими ногами норовил произвести столько шума, что мог привлечь внимания зверя, обитавшего на этом этаже, но похоже, он почему-то не ищет нас. Надеюсь, что нам повезет и мы сможем подобраться к печати до того, как монстр нападет, но шансы на такую удачу попросту ничтожны.
— Какая тишина, — пронеслась в моей голове мысль. Лишь легкий ветерок шевелил верхушки мертвых деревьев.
Нам казалось, что этому этажу нет конца, он был действительно огромен, пройдя уже около пяти километров по лесу все еще не было видно стены. И за все это время не было услышано ни единого звука живого существа. По неизвестной причине здесь не было места маленькой ящерке или жучку.
— Уа-а… у-а-а! — вдруг донесся звук до моих ушей и я замер.
—! — я поднял над головой кулак, сигнализируя опасность и отряд замер, вслушиваясь в… Плач?
— У-аа-аа-а! — плач доносился со стороны поляны в самой середине леса и мы, прижавшись к земле, начали медленно красться на звук, каждая веточка на этой проклятой земле могла выдать нас.
— Вижу, — просигнализировала Ария, смотря магическим зрением вперед, ища ловушки либо отблески ауры, и вдруг прошептала. — Это… Это ребенок.
—? — не мигающим взглядом уставился я на отрядного мага. Так и хотелось сказать ей пару ласковых. Что ты несешь, Какой тут ребенок? С поляны же доносился все тот же плач.
— А-а-а, у-а-а,– я явственно слышал плач, жалобный, чистый, и потому встал из травы, приказав всем остальным оставаться сокрытыми от чужого взгляда, и сделал шаг вперед в полный рост, с двумя изогнутыми ножами в руках, напрягая при этом огромные мышцы и готовясь к бою. Не стоит ЭТО оставлять позади себя, оно может быть опасным, но нам нужна информация о тварях, что населяют этот этаж.
На поляне в самом деле сидел ребенок лет десяти. Абсолютно голый, его черные волосы были короткими, словно только что подстрижены, но, судя по голосу, это была девочка. Она сидела на камешке и плакала, у ее ног лежала отрубленная голова мужчины средних лет с черными, длинными волосами, а в руках, прижав к груди, девочка держала голову девушки с белыми, словно луна, волосами.