— Они убили их, убили! — надрывно, сквозь плач бормотала девочка, не поднимая на меня глаз, — Мы ничего им не сделали, жили и никого не трогали, но они пришли и убили папу, а потом пытали маму! Они называли её чудовищем, а… а потом проснулась я…
Я молчаливо наблюдал, вокруг меня колыхалась трава, словно безбрежное море, и вот ребенок поднял на меня свои карие глаза.
— Ты тоже пришел убивать? — шепотом спросила девочка, смотря на меня сквозь слезы, что текли по её бледным щекам, не знавшим солнца. — Они убили маму и папу, и я убила их. Не хочу убивать тебя, хочу уйти.
— Куда ты хочешь уйти? — с хрипом в голосе проговорил я.
— С вами, — утирая слезы проговорил ребенок. — Теперь здесь нет никого, теперь это не мой дом. Теперь он пуст и здесь нечего кушать, я голодна.
— А что ты ешь? — спросил я, разводя клинки в сторону для удара и слегка наклоняясь вперед, тем самым сигнализируя оставшимся в траве о том, чтобы они атаковали вместе со мной. Видя, как ребенок напряженно смотрит на меня, я решил улыбнуться и по-доброму спросил. — Как тебя зовут?
— Папа звал… — немного расслабился ребенок и опустил голову матери на колени. — Дочерью, будущей женой, семечком, а мама… мама называла мучительницей, когда… она не была едина с отцом как я.
— А почему мама называла тебя мучителем? — спросил я, всматриваясь в лицо мертвой девушки и делая шаг вперед.
— Она была не такая, как мы с папой, она долго нас проклинала, но была такой вкусной, — пожав плечами, проговорил ребенок и, печально вздохнув, погладил голову девушки по волосам. — Но это было до того, как она испила моего сока. Папин она принять не могла, они были слишком разные, но после того как испила моего красного сока, она стала единой с нами, с единым корнем. Но потом пришли они и забрали у меня маму и папу. Ты поможешь мне? Ты станешь моим папой? Моим мужем?
Я чувствовал, как волосы на моих руках вставали дыбом, а позади меня слишком громко раздавался шепот, словно молитва. Махшуд будто фанатик что-то яростно шептал.
— Ахтурмади шекатоно, упаси Уфаро, керотомэ отведи, — словно в трансе проговаривал раз за разом Махшуд. — Рык, оно на нас воздействует. Будь осторожнее, оно пока не напало.
Ребенок оживился, услышав шепот, её глаза округлились.
— А кто там, друзья? У них есть что покушать? — спросила девочка с несмелой улыбкой на лице.
— Нет у них еды, — твердо проговорил я. — Что ты ела раньше?
— Я и мама ели отца. Он быстро отрастал, но я, когда была совсем маленькой, иногда ела маму. Отец ругался, но она всегда была такой вкусной, — улыбнулся мне ребенок и я увидел левую сторону лица женщины, что держал ребенок в руках. Она была обглодана, совсем недавно, до самых костей, и даже была видна дыра вглубь черепной коробки, из которой, по всей видимости, был выеден мозг. Ребенок же все говорил, словно он и не заметил изменений в моем лице. — Мы не могли питаться как отец, из единого корня. Мне нужна была иная еда, как и маме. Мы заперты здесь, отец и мама рассказывали, что у вас, там, откуда вы пришли, есть много-много еды. Там папа поймал корнем нашу маму, еще до того как его заперли тут. Ты поможешь мне выбраться отсюда?
— Нет, — проговорил я, активируя силу земли одним мысленным приказом. Огонь я не стал активировать из-за его бесполезности, а тем временем ребенок выронил голову из рук и, шумно вдохнув воздух ноздрями, встал с камня.
— Тогда вы нам и не нужны. Корень теперь знает направление куда рыть, я пойду по вашим стопам и выберусь! — невинно улыбнулась девочка и её детские, молочные зубы засияли в серебристом свете кристаллов. — Корень хочет, чтобы его дети жили там, где живете вы. Там, где полно еды. Я выберусь и засею землю такими же семенами, как и я, а сейчас я поиграю с вами.
— Гра-а-а-а! — я рванул вперед, изо всех сил пытаясь сблизиться с ним, а за спиной загудел воздух — это Ария начала атаку с магического шара, как и на первом этаже, следом за ним тридцать ледяных снарядов размером с мою руку пронеслись мимо, словно пушечные ядра.
Первым цели достиг магический шар Арии, он изменил само пространство, я видел, как в прах рассыпается камень позади ребенка, а он все стоял и улыбался мне. И вот ледяные снаряды встретились с его телом, и все вокруг покрылось ледяным крошевом. И сокрыла тварь от моих глаз, и в это облако льда проскочили одна за другой три черные стрелы. А я успел за это время сделать всего лишь два шага.
— Сира! — взревел я что было сил, когда мне оставалось пять метров до твари. Я не полезу в то, что не вижу, и моя ледяная ведьма меня поняла, облако льда осело.