— Твой дед украл меня и заставил принять еще одну печать, молчание — сокрытие, подчинение, печать, что блокировала мою связь с Калибаном, — угрюмо проговорил Махшуд и махнул рукой одному из воинов, чтобы тот пропустил к нам старика. Глава города уже прошел третий охранный контур и ждал нас с шаром в руке. — Ну а теперь, с рассветом, я вернусь домой. Никто не хочет посмотреть, как я убиваю свою жену? Или отрубаю голову сыну? Что, никто? Рык, ты меня расстраиваешь.
— У меня есть свои дела, — постучал я по своей голове. — Все слышали слова Мехмеда?
— Слышали, — оскалилась Ария. — И какое требование, ваше величество, ты выставишь моему дому? Или сразу объявишь нам войну?
— Ария, бывшая госпожа всех нас, — нахмурился Махшуд. — Будь благодарна собравшимся здесь за то, что ты еще жива. У нас теперь иная дружба, не порти её. Но меня волнует иной вопрос, кто чем займется, Рык, Сира, Хария?
— Мне пора вернуться в племя, — тихо проговорила Сира. — Я должна поговорить со стихией, не хочу стать льдом.
— Я пока поживу тут, — ухмыльнулся я, принимая чашу и осушая её. Я еще не был так свободен как сейчас. Счастье сейчас казалось близким как никогда, кусок мяса на блюде, удобный ковер подо мной и даже две подушки и красивое до безумия звездное небо над головой. — Найду себе работу по плечу и познаю этот мир. Я ж его почти не видел.
— Альхаз, тэйно деги! — выкрикнул Махшуд, около него тут же появился воин и передал ему свой мешочек, что весел на поясе. Махшуд подкинул в руке мешочек, взвешивая его в руке, и кинул его мне. — Это деньги, ты их честно заработал, если нужно еще…
— Я сама его обеспечу. И работой и деньгами, и если понадобится женами, — оскалилась Ария, смотря на меня. По её глазам было видно, что я дорогая игрушка, и она не упустит шанс прибрать меня к своим рукам. — Ему есть куда идти.
— В сарай без двери? — спросил я. — Нет, спасибо. Теперь я сам по себе и у меня есть дела, Ария. Я не вернусь к тебе, и не проси. Здесь же есть где снять комнату?
— Сними комнату у Бахора, это харчевня, хозяин которой нас приглашал отпраздновать возвращение, — проговорил Махшуд, напомнив мне наше шествие через весь город. У самого края города, где расположилось войско Махшуда, стоит небольшой дом с деревянной бычьей головой заместо вывески, где огромный хозяин в белом фартуке ростом мне по плечо расталкивал всех на своем пути и, крепко обняв нашего лучника, приглашал к себе отметить проход башни. Ему было глубоко плевать на тысячи воинов, и на то, кем стал Махшуд. Он был его другом и им остался.
— Пойдешь в наемники? — спросила Сира.
— Нет, — меня аж передернуло. — Навоевался я, буду изучать мир, займусь кузнечным делом или познанием своих стихий.
— А ты в кузнечном деле то хоть что-то понимаешь? — скривился Махшуд, на что я лишь кивнул. После чего он полез за пазуху и высунул кулак, в котором сжимал что-то небольшое. — Ну, тогда скажи мне, кузнец, от каких стрел эти наконечники?
Он разжал ладонь, на ней лежали пули, крупные и мелкие, я не был экспертом, но одна из пуль была крупнокалиберной.
— Ты их достал из Семечки? — спокойно спросил я. — Или из земли вытащил?
— Я, конечно, теперь принц, но очень не люблю, когда хорошим металлом утыкана вся земля вокруг, — усмехнулся Махшуд. — Там таких наконечников было около сотни, а сколько еще земля спрятала… Парочка таких штук еще в голове твари была, и да, Рык, меня с детства учили читать по лицам. Ты знаешь что это?
— Знаю, но повторить не способен. Есть устройства, из которых вылетают эти наконечниками тысячами за десять ударов сердца, — спокойно проговорил я, смотря, как выжидает глава города, когда мы с ним заговорим.
— Есть такие устройства. И проходчики иных башен порой выносят их на поверхность, — скрипуче проговорил глава города, который молчаливо ожидал, когда сможет заговорить. Сев рядом он взял из моих рук чашу с вином. — Многое дают башни, но в основном бесполезное, как например этот огромный воин. Сейчас тела, что башня выкидывает в озеро, начали скупать с бешеным рвением, но все это пустая трат денег. Как те устройства выстреливают одно из сотня и затем быстро ломаются, так и с вашим Рыком. Он уникален, но мне интересно, когда он сломается? Я поражен, что кто-то из выброшенных прожил так долго. Когда ты сдохнешь, Зверь?