Молчанов с Шишкиным составили список двенадцати отрядов патрулей, разбили город на зоны и послали туда отряды. Подошли три бронемашины. Две из них Молчанов отправил с патрульными отрядами к вокзалу. И всё-таки ему казалось, что маневренных патрульных нарядов мало, особенно его тревожила ночь. С этого он и начал свой доклад Антонову, когда все собрались в кают-компании флагманского корабля большого охотника «Марсовый».
— Хорошо, выделим несколько групп моряков с кораблей, — сказал Антонов.
— Нужны ещё войска. Могут быть всякие неожиданности, — сказал Молчанов.
— Ближе всех к Петрозаводску, пожалуй, триста шестьдесят восьмая дивизия. Я запрошу «добро» у командования фронта, пошлём за ними корабли, к ночи будут здесь. Теперь о ваших дальнейших действиях, капитан.
— Охрана города, а если понадобится, то и оборона. Разминирование, строительство мостов. Все дороги, ведущие в город, нами блокированы — это первое. Второе — нужно подумать, чем завтра кормить детей и стариков, которые пока продолжают находиться в лагерях. Дел оказалось много, Неон Васильевич. Мне бы надо ещё раз лично осмотреть город, прикинуть, где разместить свой батальон, ну и части, которые уже на подходе.
В ночь на 29 июня пароход «Полоцк» доставил миномётный взвод Малинина, артиллерию, канонерская лодка «Московский комсомолец» — последних десантников батальона. Вслед за ними на катерах прибыло подкрепление — автоматчики 368-й дивизии во главе с капитаном Харченко. Им Молчанов поручил занять оборону на аэродроме Бесовец и на дороге Петрозаводск—Пряжа; своих людей отозвал на охрану города. Ранним утром в город вошли усталые, запыленные бойцы под командованием начальника штаба Писаревского, продвигавшиеся по дороге от Деревянного. Они задержались: разбирали многочисленные завалы, обезвредили более 300 противопехотных и противотанковых мин.
Батальон разместился на улице Гоголя, там уцелели дома, сараи, складские помещения. Молчанов собрал командиров, выслушал их доклады. Сообщения радовали: в городе царило спокойствие, диверсанты, шпионы не обнаружены. Сапёры мичмана Жидкова за полдня обнаружили 280 мин. Капитан Резвый доложил, что в городе сильная загрязнённость, водопровод не работает, но вода в заливе и речке не отравлена, заболеваний не наблюдается. Интенданты Пермяков, Мальцев, Михайловский заверили, что к полудню передвижная пекарня выпечет хлеб, а две полевые кухни будут целиком работать на детей из лагерей. Однако продуктов мало, и об этом хорошо бы своевременно доложить командованию флотилии.
29 июня с юга в столицу Карелии вошёл 1228-й стрелковый полк 368-й дивизии под командованием подполковника Кулакова, а с севера, форсировав Суну и выбив затем противника из Шуи, вступил 3-й батальон 1070-го полка 313-й дивизии, которым командовал Кузнецов. Улицы Петрозаводска ожили, ревели моторы, ржали лошади, тут и там слышалась лихая солдатская песня.
Молчанов и Шенявский с ординарцами и офицером связи шли по городу. Шенявский, возбуждённый, тоже не спавший ночь, рассказывал, жестикулируя большими руками:
— Как народ нас ждал! Сколько мук люди приняли, но не покорились! Одна женщина в концлагере сохранила красное знамя. Три года берегла! Рогозкина Анна Севостьяновна. Я записал, буду в ротах на политзанятиях рассказывать. Знаешь, как было? Только пришвартовались катера Капустина, вдруг моряки видят — бегут люди. Впереди эта самая Анна Севостьяновна, в руках у неё знамя. Подбежала, плачет от счастья: «Возьмите, сыночки, вы первые наши освободители…»
Подошли к Лососинке. Мост близ Онегзавода лежал в воде, уродливо горбатясь толстыми брёвнами, обгорелыми досками. Перебрались кое-как, пошли на территорию завода — повсюду груды ржавого металла, чёрные стены, битый кирпич. Вдалеке громыхнул железный лист, у обгорелого локомобиля они увидели худого человека в потёртом брезентовом плаще. Тот заметил военных, подошёл, поздоровался, представился:
— Чистюнин, местный учитель. Был в концлагере. Вчера нас освободили, а сегодня я собрал ребят, и мы записываем, делаем рисунки всех разрушений, ходим по всем улицам. Я вот с альбомом здесь. Что стало с нашим знаменитым заводом! Ведь в этом месте, может, нога самого Суворова ступала. Какие пушки лили наши предки! «Петрозаводск знаменит!» — воскликнул Суворов, увидев на пробном поле, как ядра метко ложатся в цель…
Все вместе они поднялись из низины, вышли на старинную круглую площадь, посреди которой на массивном гранитном постаменте стояла кургузая пушчонка.